Но и ей хотелось слушать и слушать, и узнать о нем все, не пропустив ни одной мелочи. Каждое слово его исповеди отзывалось в сердце.

Когда-то он любил ее. Когда-то она была для него солнцем. Но это все так давно. Теперь неистовый пыл юности исчез. Иначе почему он судит обо всем так спокойно? Так может говорить лишь человек равнодушный.

— Наверное, именно тогда во мне зародилась мысль в один прекрасный день вернуться, вернуться с деньгами и влиянием, которые, как сказал Стивен, были нужны тебе.

— Ты так и сделал.

— Вот именно, — твердо ответил Фредерик. — Хотя обстоятельства были совсем иными, чем я себе воображал. Но такова жизнь. Сначала твой путь представляется тебе прямым и ясным, а в следующее мгновение он растворяется в сети ходов и переходов, и ты понятия не имеешь, куда идешь.

Он все еще гладил Марианну по волосам, и это стесняло ее, мешало сосредоточиться. Ей хотелось быть такой же спокойной, как Фред. Хотелось таким же уравновешенным тоном рассказать ему о себе, без боли оглянуться назад и все простить своему прошлому.

— Я был потрясен, когда услышал об автокатастрофе.

— Но не упустил шанса расплатиться со своими должниками.

— Решил, что мне надо вернуться. И даже не задумывался об этом.

Молодые люди посмотрели друг на друга. В комнате повисло тягостное молчание. Фредерик включил одну из настольных ламп, и вокруг все заполнилось полутенями и светлыми пятнами.

— Я думал, — медленно продолжал он, — что смогу разделаться с прошлым раз и навсегда. Но когда увидел тебя, то снова почувствовал гнев. Я смотрел на твое утонченное ангельское лицо и вспоминал день свадьбы. Мне никогда ничего так не хотелось в своей жизни, как тебя в день нашей новой встречи. Я и не думал заставлять тебя выходить за меня замуж, но, увидев твое лицо, понял, что ты нужна мне, что ты должна быть моей.

— Ненависть — сильное чувство, Фредерик, — прошептала Марианна, смахивая непрошеные слезы.

— Ненависть? — Он недоверчиво посмотрел на нее. — Я не испытываю к тебе ненависти, Марианна. Неужели ты этого не поняла?

— Может быть, сейчас нет? — Она почувствовала себя совсем несчастной. — Сейчас осталось только равнодушие.

— Как я могу быть к тебе равнодушным? — Фредерик подался вперед и взял в ладони ее лицо. Его сильные теплые руки разбудили в ней столько воспоминаний!

С сердцем Марианны творилось что-то дикое: оно то парило, то устремлялось вниз, а потом снова вверх. Она словно девушка бежала по краю пропасти, затаив дыхание.

— Я люблю тебя, о Господи, — странно охрипшим голосом произнес Фред. — Я никогда не переставал любить тебя. И хотеть. Черт возьми, хотеть больше всего на свете. Я вернулся, чтобы предъявить тебе претензии, но все, чего добился, — это еще больше влюбился в тебя. Нельзя заново переписать прошлое. Но мне надо было знать… я готов был тебя задушить, только бы узнать, почему ты вышла за него.

— Фред! — Марианна сияющими глазами смотрела на него. — Неужели ты все еще меня любишь?

Она робко подвинулась и коснулась лица любимого мужчины. Он нагнулся, чтобы поцеловать ее. Губы ее Фреда, жаждущие, ищущие коснулись ее рта, и Марианна прильнула к нему, отвечая на поцелуй.

— Когда я выяснил причину твоего замужества, все поплыло у меня перед глазами, — прошептал он в ее шею. Она осторожно прижала к себе его голову. — Единственное, о чем я мог думать: она мне не доверяла! Вернулся в Лондон, но это был сущий кошмар. Я попытался поставить себя на твое место и стал понимать, почему ты так поступила. Милая моя!.