Из комнаты соседки доносился разговор на повышенных тонах. Горластая директриса увлеченно общалась с подругой. Подруга хохотала и вставляла живописные комментарии.

– Не обращай внимания, – отмахнулся Никита. – Не могут они иначе. Как разойдутся после красненького – остановить невозможно. Живой анекдот: «А если дамы на минутку замолчат, то можно услышать жуткий рев Ниагарского водопада»… Тебе котята, кстати, не нужны? – Никита пнул по коробке от импортного телевизора, которая как-то странно заходила ходуном и запищала на разные голоса. – Не уследили за Муськой, добегалась, зараза. Восемь штук принесла, как с куста.

– Спасибо, – поблагодарил Вадим. – За собой-то уследить не могу.

– Жалко, – вздохнул Никита. – С этими ребятами добрее становишься. Красивые, черти, просто сердце узлом сворачивается… Ты знаешь, что древние египтяне, когда находились за границей, скупали, не торгуясь, всех попавшихся на глаза кошек и увозили домой. Но где ты нынче возьмешь древнего египтянина? Придется топить.

Никита со злостью вонзил пилу в разлегшуюся на разделочной доске курицу. Всплыло откуда-то в голове: чернобыльские курицы на рынке, а также на гербе и на деньгах.

На коммунальной кухне было голо, грязно и неустроенно. Вадим сидел на рослом табурете и тоскливо смотрел, как приятель кромсает несчастную птицу.

– Представляешь, юмористы, – бухтел Никита. – Спрашиваю у продавщицы: у вас куры свежие? А она мне в ответ, не смущаясь: ага, еще вчера чихали…

– Обрати, пожалуйста, на меня внимание, – перебил Вадим. – Сейчас я расскажу тебе все, что касается известной истории. А также кое-что еще. Но только сначала выслушай, а потом уж решай, кого вызывать – группу захвата или бригаду санитаров. Отдельные места моего монолога тебе уже знакомы, но ты их прослушай заново и постарайся не игнорировать.

Он рассказал буквально все, сбрасывая тяжесть с горба. Противно таскать одному. Про способность лицезреть картинки из невыдуманной жизни – происходящие либо в реальном времени, либо в «записи»; о посетителе больницы, от назойливого внимания которого с трудом удалось избавиться; об убийстве Ордынской, особо заострив момент, что они с Борисом эту даму пальцем не трогали, хотя и стоило бы, поскольку именно она прикончила заслуженного деятеля искусств Белоярского…

Наступила тишина, которую нарушали только вопли жизнерадостных соседок и жужжание комариной самки. Перестали возиться котята в коробке. Из шкафа, заваленного кастрюлями, выбралась бесподобно красивая кошка Муська, стряхнула муку с носа и удивленно уставилась на незваного гостя. Никита молчал, свирепо разглядывая затупленный нож. Самое время на цыпочках удалиться, чтобы не портить оглушительное впечатление.

– Про убийство Ордынской ты, конечно же, не знал, – сделал правильный вывод Вадим.

– Не знал, – Никита покрепче сжал рукоятку и поднял голову. – А теперь послушай ТЫ меня. Во-первых, никогда и нигде не употребляй в моем присутствии слова «ясновидение, пророчества, предсказания» и им подобные. Могу и прибить.

– Да мне без разницы, – пожал плечами Вадим, – не хочешь – не буду. Возможно, пожар в пустующем крыле был обычным сном. Убийство Белоярского – из той же оперы. Но это был не сон, увы. Не спал я. Женщина вошла и задушила спящего старика.

– О, боже, – взялся за голову Никита. – Помоги мне пережить этот бред. Хорошо, давай поговорим о мистике. В твоей… назовем ее так, короткометражке ты видел бабу с оторванным хлястиком…

– Которую на следующий день скоропостижным образом убивают.