— Который, между прочим, в курсе всего происходящего. Он страшно рад, что, как минимум, одной проблемой стало меньше. Он действительно беспокоится о тебе, здесь ты права.

— Почему ты мне ничего не сказал?! — Джоанна резко вскочила.

— Прости. Знаю, я поступил бесчестно. Но я боялся передумать. В руках прекрасной женщины я становлюсь, податливым, как пластилин.

— Ах, перестань! Никогда не поверю, что ты хоть на секунду вспомнишь обо мне, как только я уберусь с глаз долой.

— Точнее и не скажешь. Однако я не хочу уйти и оставить тебя совсем одну. И Брайан со мной полностью согласен. Это наилучший выход. И Фан, и Тесса будут рады веселой компании, а с тобой не соскучишься, — подчеркнул он сухо. — Они покажут тебе окрестности. Будете ходить на приемы да на вечеринки. Большинство местных жителей обожают принимать гостей.

На этот раз Джоанна промолчала и осталась на месте. Она уже успела взять себя в руки. К чему лишние разговоры, когда она давно решила сделать по-своему.

И ты очень скоро узнаешь обо всем, несносный Ник Бэннон! И куда тогда денутся твои презрительные, самоуверенные манеры?!

Тут, как по волшебству, в комнате появилась Тесса и весело пригласила их на веранду, где уже накрыли стол и миссис Мюррей раздавала последние указания.

Джоанна попыталась подавить в себе неприязнь к Нику Бэннону и миру, где господствуют одни мужчины, который он собой олицетворял, но не успела. Тесса кожей почувствовала электрические искорки, до сих пор нет-нет да и проскакивающие между ними, и теперь ревниво ощупывала взглядом то одного, то другого, с удовлетворением отмечая, что парочка абсолютно несовместима.

Несмотря ни на что, обед удался на славу. Лениво развалившись в кресле под огромным зонтом в желтую и оранжевую полоску, Джоанна рассеянно слушала чужую болтовню, время от времени вставляя словечко и изредка искренне поражаясь тому, как легко и бескомпромиссно Тесса клеймила всех и каждого.

Маленькие, клейкие, только-только распустившиеся листочки и цветы неизвестных растений привлекали ее куда больше.

«Мама обязательно попросила бы срезать для нее букет», — с внезапным приступом тоски по дому подумала она.

Уже перед самым отъездом Фанни показала ей свои картины, увлеченно рассказывая древние легенды, неотрывно связанные с каждой из них. Сюжеты действительно отдаленно напоминали басни Гомера и поражали воображение своей затейливой витиеватостью. Джоанна еще раз про бежала глазами экспозицию и остановилась на причудливом изображении какой-то отдаленной деревушки.

— О, эта мне нравится! — восхищенно воскликнула она.

— Так возьми ее.

— Нет, я не могу! — Девушка удивленно уставилась на миссис Мюррей.

— Возьми, будь добра, сделай старушке приятное.

— Джоанна, у тебя на редкость выразительное лицо, — не удержался Ник. — Ни дать ни взять открытая книга, бери да читай. Вот сейчас на нем написана крайняя благодарность, а Фанни, как настоящая художница, ценит ее превыше всего.

— Спасибо, миссис Мюррей, — просияла Джоанна. — Я буду беречь ее как зеницу ока.

— Я упакую ее к твоему отъезду. Когда тебе удобно, чтобы Том забрал вещи? — ничего не подозревая, продолжала она. — Он заканчивает в пять и может заехать за тобой минут через пятнадцать.

Ошарашенная, Джоанна не сразу нашлась что ответить. Против нее составлен целый заговор!

— О… о, не стоит беспокоить его. Я прекрасно доеду и сама, возьму такси.

— Да нет. Никакого беспокойства! — вмешался Бэннон.