— Ну, ницшеановский. Подумаешь, сидеть в чистой комнате, есть-пить, что прислуга приносит, и плести про свободу от пут морали! Ты вот посиди как мы хотя бы, а еще лучше там, за колючкой… Кто у кума эти речи про сверхчеловека повторит, на нарах — тому верю!
А внизу загораются огни большого города, глухо шумит транспорт; огни проходящих машин мелькают по шоссе, то желтые, то зеленые, то красные. Там вон, где вдоль речушки Качи выстроились девятиэтажки, мечутся люди, собралась толпа, махают руками и орут. Так орут, что даже до кладбища доносится. Смехота! Кого вы ищете, мы съедим, а что от вашего короеда останется, закопаем, следа никакого не будет.
Внизу мечутся дураки, а наверху, над ними можно сидеть, вдыхать запах полыни, слушать умные речи и накапливать постепенно опыт понимания — что же такое жизнь и смерть.
Хорошо!
И как по-дурацки все кончилось… Говорил же Гриша — не надо посылать на дело Ваську, говорил! Правда, Фура объяснил, почему Ваську послать на дело необходимо; объяснил своеобразно, в своем духе: рассказал историю про то, как засыпалась целая шайка, один из членов которой не был повязан кровью. А раз не был повязан, то он, получается, мог и выдать остальных… То, что другим грозило вышкой, для предателя оборачивалось статьей, грозившей «до семи». Можно жить…
Гриша понимал логику Фуры, чьего настоящего имени так и не узнал за это лето. Он предложил — давай разок дадим Ваське убить ребеночка (хотя уступать было жалко)? Вот он и окажется повязан… Но понимал — у Фуры своя логика; какие бы убедительные слова не произносил Гриша, как бы он сам не сомневался в васькиных талантах, он пошлет Ваську воровать детей.
Будь Гриша поопытней, он принял бы меры пораньше… Съел бы Ваську, например, и тем разрешил бы все проблемы. Такая мысль мелькала у Григория и тогда, но так мелькала, совсем вяло, несерьезно. Додумать ее до конца и привести в исполнение Гриша оказался неспособен, и потому потерял все (вот и еще один урок…).
Хорошо еще, что Гриша был не наверху, когда засыпался Васька. Дурачок, наслушавшись рассказов Фуры и Гриши, взял коляску, стоявшую у магазина. И не заметил, болван, что за коляской следит пожилая тетка со скамейки… Весь город шумел об исчезновениях детей, все папы и мамы принимали меры предосторожности… А Васька-дурак взял коляску так, будто никакого шума вокруг не было! Тетка завопила. Ваське бы сразу бежать, а он кинулся прямо с коляской, так и мчался, толкая ее перед собой. Мать вылетела из гастронома, обе тетки бросились за ним. Вся улица видела, как мчится парень, толкает коляску с начавшим вопить ребенком, а за ним гонятся две тетки. Тетки вопили, заглушая малыша, и всякий в радиусе километра узнавал, почему тетки гонятся за этим мальчишкой. Вся улица знала, естественно, о похищениях детей, и действовала слаженно и дружно.
— Я больше не буду! — орал Васька.
— Ясное дело, не будешь! — отвечали ему. — Радуйся, гнида, если подохнешь быстро…
— Я в первый раз! — орал Васька, но это очень мало помогало.
К тому времени, как прибыла милиция и отбила Ваську у людей, он уже во всем сознался, во всем покаялся и всех выдал. Народ давал показания, рассказывая, где именно и в какой норе засели остальные двое, другие уже готовы были сами разыскивать нору… Счастье Васьки, что папы в основном были на работе… Будь в толпе побольше мужиков, они скорее всего убили бы Ваську еще до приезда милиции, и сами пошли бы искать его подельщиков. А так… «настоящих буйных мало, вот и нету вожаков».
Счастье, что Гриша видел, как выкатывается толпа из проулка, тащит Ваську; как пожилой милиционер уговаривает:
— Разойдитесь… Разберемся… Вы препятствуете…
Говорил милиционер скучно, вяло, и весь вид его показывал — ну вот, свалилось что-то, чем хочешь-не хочешь, теперь придется заниматься…
Вот люди галдели, махали руками, и если для кого-то с хмурыми лицами все обстояло серьезно, девяносто процентов собравшихся откровенно радовались скандалу и спектаклю: детокрадов поймали! Они еще и сознаются, что людоеды! Вот здорово! Какой, однако, интересный момент в скучных советских буднях, когда каждый день похож до смеху на другой, никогда и ничего не происходит, и даже новости по телевизору сводятся к речам американского товарища Гэса Холла, призывающего к революции в США, да к сообщению, на сколько больше говна от каждой коровы получили колхозники в Козолуповском районе Сранской области. |