Станет холодно — не страшно, он протопит, а вот запах пусть выветривается… Не выветрится до конца — Гриша прожжет бересты, живой огонь унесет запах.
Гриша брел вдоль озера, курил, думал про чертового капитана. Хоть сдавайся, корми его медвежатиной! Да ведь теперь и не поверит… Места, куда попала рвота, словно горели огнем; чистоплотный, брезгливый Гриша чувствовал себя просто ужасно. А, двум смертям не бывать! Гриша скинул одежду, в золотом свете раннего вечера вошел в озеро. Не бултыхнулся с грохотом и шумом, тихо вошел и поплыл. Вроде, она только рыбу да падаль есть способна, эта тварь, да кто же его знает, как получится.
Гриша плавал недолго, раза два окунулся, нырнул с головой, ледяная вода смывала гадость. А когда он повернул, сердце вдруг заколотилось о ребра, словно ударило тревогу: на берегу стояли трое. Двое рослых людей, в руках — ружья. И тоненькая девушка с коричнево-золотыми волосами, без оружия.
Между людьми с оружием и девушкой сидело еще одно существо. Даже сидя, огромный медведь оставался выше этих двух. Компания была настолько невероятной, что Гриша просто себе не поверил. Какое-то время он так и стоял солдатиком в воде, тупо уставившись на берег. И тут его охватил холод!
Гриша знал — когда плывешь в озере, сразу долгое время не холодно. Но наступает момент, когда холод пробивается сквозь все защитные барьеры, и тут пора срочно выскакивать на землю. Плыть к этим троим? Гриша предпочел бы направиться к во-он этому мыску… Чтобы оказаться от компании хоть на каком-то расстоянии. Самый большой человек вскинул ружье, почти лениво послал пулю… Вода вспенилась в метре от Гришиных рук; значит, не случайные гости, и значит, придется плыть к ним. И этот вот, ручной медведь… Он-то откуда?! Из какого цирка затащили они это сокровище?
Гриша встал на мелководье, поднялся там, где глубина всего по пояс: даст время отдышаться, время собрать информацию.
— Здоровы будем, мужики! Откуда вы? Из Разливного?
— Выходите на берег.
Тон ледяной, официальный.
— Что так сурово, орлы? И зверюгу эту с собой взяли, на меня хоть ее не напустите?
Гриша балагурил, шутил, уже понимая — сильнее чем сейчас, еще никогда он не влетал за все время жизни в горах. И эти непреклонные физиономии…
— Я сказал — выходите на берег.
Ствол чуть переместился, черная дырка уставилась в живот. Но даже не это заставило Гришу поторопиться, и не ощущение даже, что ног он уже и не чувствует. Молодой человек внимательно стал смотреть на волны за его спиной, вроде бы, даже следил взглядом за чем-то… Нет, пора было, пора выходить! Гриша вышел, стараясь не смотреть на коричнево-рыжую гору справа, на обсаженные мошкарой глазки, на клейкую слюну, текущую сквозь редкие желтоватые зубы.
— Где тут мои спички, орлы? Не видели, куда их положил?
— Руки за спину, живо!
Два ствола смотрят прямо в живот. Гриша мотивированно медлил, ошарашенно глядя на людей:
— Да вы что это делаете?! Вы бандиты, да?!
— Живо, я сказал! Руки за спину!
Гриша знал — сейчас важнее всего не становиться для этих людей добычей, не соглашаться с этой ролью. Ну, и врагом тоже лучше не делаться… И он отчаянно цеплялся за такую вот роль ничего не понимающего балагура.
— Я-аа-ааа… — зловонное горячее дыхание коснулось его голой шеи, и Гриша содрогнулся, как ужаленный. Девушка тихо засмеялась. Последний шанс… Как бы испугаться зверя, вот сюда, мимо ствола, вплотную к большому человеку, и сразу пацана по го…
Удар пал внезапно, как извержение вулкана; неотвратимо, как экологическая катастрофа. И это был такой удар, что Гриша сразу рухнул на колени. Большой человек отступил на шаг, вместе с ним отступил парень. Оба ружья смотрели Грише в живот. |