– И вновь напомню – мальчишка имеет на это право, – Ландо, как и я, явно наслаждался ситуацией, периодически подливая масло в огонь.

– Да чтоб вас всех разорвало! – рявкнул Ингар и со злостью обрушил топор на пол. По камням пошла длинная трещина, а лезвие ушло почти наполовину. Зато заметно потеплело – от холода я даже перестал кончики пальцев ощущать.

– Эльрин Слик может предстать перед нашим тотемом в любой момент, – перевёл ругань внука на человеческий язык Баркс. – Когда желаете пройти процедуру?

– Через две недели. Вместе с Легом. Я пойду первым, – видимо, белобрысый давно для себя всё решил, потому что на этот раз насторожился Ландо.

– Ты не пойдёшь с ним в один день! – послышался голос шестого наследника, но Эльрин даже не повернулся в его сторону. Лишь удостоил репликой:

– У тебя нет права что-то мне запрещать, дядя. Моя жизнь принадлежит мне и только мне. И лишь я решаю, когда и куда могу идти.

В зале повисла тишина – все осмысливали услышанное. То, что требовал Эльрин, не очень приветствовалось, хоть кое-где и практиковалось. Сама процедура для меня являлась загадкой, но кое-что я всё же знал. Каждый раз, когда должна состоятся инициация, шаман доносит до духа-хранителя имена и фамилии тех, кто к нему пожалует. Обычно инициируются по одному – тотем не любит перенапрягаться. Если же испытуемых несколько, и некоторые из них являются недостойными способностей и фамилии, дух-хранитель уничтожает неугодных, а их силу передаёт достойным. Решение Эльрина идти со мной в один день, причём первым, говорит о том, что он готов умереть и отдать мне всю свою силу и мощь, какой бы она ни была. И вероятность этого значительна, учитывая не самые простые отношения между Бурыми Медведями и Гадюками. Поэтому Ландо так встревожился.

– Так тому и быть! – Ингар исподлобья посмотрел на Эльрина. – Если тотем признает тебя достойным – я приму тебя. Лег, шаман, следуйте за мной. Мне нужно с вами поговорить.

То, что вождь покинул свой зал, оставив в нём сразу двух отливающих золотым символом Гадюк, являлось грубым нарушением этикета. Таким, за которое вполне можно схлопотать неплохое наказание, вплоть до смертной казни, но Ингару на это было плевать. Он медленно брёл в сторону вотчины тотема, размышляя о превратностях судьбы. То, что казалось давно забыто, всплыло вновь и начало качать права. Так и не зажившие раны на душе начинали ныть, стоило только взглянуть на Эльрина – он слишком сильно походил на мать. Слишком.

– Садитесь, – Ингар первым рухнул на камни и взглянул на свою деревню. За год в ней произошли огромные изменения – появился водопровод, начинали отстраивать нормальную канализацию, вырубали леса под новую дорогу. Совместная работа с Пантерами приносила свои плоды – у клана появились деньги, которые можно тратить на развитие, а не на выживание. Учитывая же право Императора на покупку устройств Паука, члены клана Бурого Медведя впервые за три сотни лет смогли ощутить себя настоящими людьми, а не изгоями.

– Что ты знаешь об Эльрине? – прямо спросил отец. Отнекиваться или недоумённо хлопать глазками я не привык, так что без утайки выложил историю, рассказанную мне белобрысым.

– Дейре была для меня всем, – глухо произнёс Ингар. – С первого курса Миракса мы были вместе. Даже её семья ничего не могла с этим поделать. Из-за неё я поругался с Ландо и едва его не прибил, но она заступилась за брата. А затем и за меня, сумев вымолить у Императора для меня прощение… Но этим она обрекла себя на нечто более страшное, чем смерть – на союз с нелюбимым.