Приведем несколько примеров, которые помогут нам лучше понять это разнообразие точек зрения и различие плоскостей. Мы уже сказали, что андрогин допускался в Греции только как ритуальная реальность, а детей, рождавшихся с признаками гермафродитизма, родители умерщвляли. Следовательно, в этом случае анатомико-физиологическая и ритуальная реальность никак не могли смешиваться. Сибирский шаман иногда объединяет в себе символически оба пола: его костюм украшен женскими символами, а в некоторых случаях шаман пытается имитировать поведение женщин. Но известны примеры шаманизма, в которых двуполость засвидетельствована ритуально, то есть конкретно: шаман ведет себя как женщина, одевается в женскую одежду, иногда даже берет себе мужа. Эта ритуальная двуполость — или бесполость — призвана служить одновременно знаком духовности, общения с богами и духами — и источником сакрального могущества. Ибо шаман соединяет в себе два полярно противоположных принципа; а поскольку его собственная персона представляет иерогамию, священный брак между богами, то тем самым он символически восстанавливает единство Неба и Земли, а значит, обеспечивает связь между Богами и людьми. Эта двуполость переживается ритуально и экстатически; она допускается как необходимое условие выхода за пределы профанного существования.

Элементы отклонения от нормы, присущие некоторым из этих шаманских техник, не должны заслонять от нас тот факт, что конечной целью и теологическим оправданием ритуальной бесполости или двуполости является превращение человека, и если в иных случаях делались попытки осуществить это превращение средствами, подразумевавшими физиологическое превращение шамана, то это ничего не меняет в нашей проблеме. История религий знает немало примеров смешения разных плоскостей; это случаи, когда на уровне физиологического опыта предпринимаются попытки изобрести способ духовного существования, достижимый исключительно ритуальным или мистическим путем.

То же смешение плоскостей наблюдается у сибирских и индонезийских шаманов, которые извращают свое сексуальное поведение, чтобы in concrete пережить ритуальную андрогинность. Не столь важно, что в этих последних случаях перед нами добровольное извращение или деградация индийской мистической техники, которую шаманы не умеют применять или ее духовный смысл оказался ими забыт. Важно то, что ритуальная андрогинизация шаманского типа, особенно в тех случаях, когда она принимает извращенные формы, свидетельствует об отчаянном усилии конкретными физиологическими средствами достичь парадоксальной целостности человека. Иными словами, и в этом случае также следует проводить различия между целью и средствами, применяемыми для достижения этой цели. Средства могут быть примитивными, а иногда по-детски наивными и экстравагантными; тогда и начинают объединять противоположности в прямом, конкретном смысле этого слова и в результате приходят к такому способу существования, который оказывается и не человеческим, и не над-человеческим. И все-таки цель сохраняет свою ценность, несмотря на неадекватность средств, с помощью которых делаются попытки достичь этой цели. Лучшее доказательство тому — то, что аналогичная цель угадывается в некоторых техниках тантрической йоги. Но достаточно вспомнить об имплицитном метафизическом содержании этих техник, и сразу становится понятно, что здесь мы имеем дело с опытом совсем другого плана.

Известно, что для тантрической метафизики абсолютная реальность, Urgrund, заключает в себе все дуальности и полярные противоположности, объединенные в состоянии абсолютного Единства (advaya). Творение — это взрыв первичного Единства и разрыв между двумя полярными принципами, воплощенными в Шиве и Шакти. Всякое обусловленное существование подразумевает состояние двойственности, а значит, и страдание, иллюзию, «рабство». Тантрическая конечная цель — объединить два полярно противоположных принципа, Шиву и Шакти, в собственном теле.