Вскоре вся сотня мчалась вслед за командиром мимо склонов Орилоух-Горы, поглядывая на неё с удивлением и опаской. Большинство боевиков сотни ни разу не видели это чудо природы и принимали его за необычное естественное образование. Те же, кто знал истинную сущность Горы, помалкивали.

Через несколько часов белый купол бывшей планеты скрылся в мареве воздуха, превратился в призрачное облачко на горизонте.

Остановились у небольшого озерца с жёлтой водой, окружённого стелющимся кустарником и кольцом жёсткой синей травы.

Отряд спешился, верблюды спустились к воде.

Файзулла подошёл к Али, достал карту.

– Мы сильно отклонились к нижвеку. Надо идти к правеку на двенадцать.

– Отдохнём пару часов и поедем, – буркнул Кроули, разворачивая кошму и устраиваясь подальше от озера, от которого несло смрадом.

Такие озёра встречались редко и являлись частью природы Великой Равнины. В отличие от «павших» озёр, получившихся при таянии упавших с Земли и Геи ледяных глыб, они были заполнены солевым рассолом, и пить воду из них могли только верблюды.

Кроули глотнул из фляги рому, повозился, устраиваясь поудобней и глядя в белёсое небо. Через минуту он уже спал.

Отдых, однако, продлился втрое дольше, чем он рассчитывал. Хотя никто ему никаких претензий не предъявил, даже Файзулла. Всем требовалось расслабиться, и уставшие боевики, так же, как и командир, с удовольствием выспались.

Али накормили вяленой верблюжатиной, напоили горячим копчаем, и он почувствовал возрождающийся интерес к приключениям. Подозвал помощника:

– Как ты предлагал ехать?

Файзулла развернул карту.

– Сто километров вдоль Комариной Пади, потом к правеку на двенадцать градусов, объедем земли индариев и через пару дней будем на границе Дебрянской латифундии.

Возразить было нечего, и Кроули кивнул:

– В седло!

Сотня с гиканьем и свистом поскакала прочь от озера. Отдохнувшие боевики повеселели и не прочь были подурачиться.

Больше двух часов объезжали двухсоткилометровую Комариную Падь – гигантское болото, обжитое комарами-мутантами величиной с кулак. Поговаривали, что комары организовали нечто вроде искусственного поселения и обрели разум. Но Али в это не верил, считая насекомых лишь частью природной системы, призванной дополнять естественное разнообразие и кормить более развитые формы жизни.

Комары не обратили на них внимания.

Было заметно, что над Падью стоит густой серый туман – насекомые взлетели из своих «гнёзд», но поскольку отряд двигался мимо, сторожевая система комароидов не подала сигнала тревоги.

К полудню, когда светящаяся жила Зиона зависла над головами всадников, Али снова устроил привал. Захотелось покуражиться над кем-нибудь, разрядиться. Но, бросив взгляд на бесстрастное смуглое лицо Файзуллы, он сдержался. Правда, ненадолго.

К вечеру отряд достиг границ Индарийской общины, и Али решил расслабиться, навестить одну из деревень общины, славившейся красотой своих женщин.

– Потеряем время, – привычно завёл свою песню Файзулла.

– Пошёл к дьяволу! – оскалил зубы Кроули. – Я знаю, что делаю! Не хочешь идти со мной, веди отряд на правек, к озеру Брама. Я вас догоню.

– Но мне приказано…

– Приказы отдаю я! – окончательно взбеленился Али. – Заруби это себе на носу! Ещё раз гавкнешь мне про инструкции отца – отправлю назад в Закр!

Лицо Файзуллы осталось каменно-неподвижным.

– Я только хотел…

– Понял?!

– Так точно.

– Исполнять! – Кроули пришпорил верблюда, оглянулся на скаку. – Десятки Башкана и Кута – за мной!

Файзулла проводил глазами опадающий хвост пыли за всадниками и скомандовал остальному отряду следовать за ним.