|
- Как видите, Лоньон, настоящий бедолага... Бедолага, который себя не убивал... Доказательство тому - глушитель. Бедолага, которого подло убили... Которого подстрелил какой-то мерзавец. Вы ведь с этим согласны? А жена его получит миллион... Не стану давать вам советов, потому что вы знаете все не хуже меня... Предположим, что мадам Голдфингер вошла в сговор с убийцей. Ведь кто-то должен был передать ему оружие, хранившееся в ящике тумбочки... После убийства им наверняка хотелось переговорить, хотя бы для того, чтобы успокоить друг друга... Но из дому она не выходила. И никто ей не звонил... Понимаете? Я уверен, что вы, Лоньон, меня понимаете. Двое инспекторов на улице. Постоянный контроль со станции прослушивания... Поздравляю вас, вы догадались! А страховка?.. И тот факт, что прошел всего месяц с момента, когда страховая сумма могла быть выплачена?! Так что действуйте, старина! Я занимаюсь еще одним делом, которое требует моего присутствия, так что, кроме вас, нет никого, кто смог бы лучше довести эту историю до конца... Вот так он и уломал Лоньона. Тот, правда, все еще вздыхал: - Я буду по-прежнему посылать вам те же отчеты, что и своему вышестоящему начальству... И Мегрэ в своем кабинете чувствовал себя чем-то вроде пленника, почти такого же, как Коммодор. Информацию по делу об убийстве на улице Ламарк, единственному, которое его занимало, оставался только телефон. Время от времени ему звонил Лоньон, демонстрируя красоты бюрократического стиля: - Имею честь доложить... Оказывается, между сестрами разыгралась сцена, отголоски которой были слышны на лестнице. К вечеру Ева решила отправиться ночевать в отель "Альсен", что на углу площади Константен-Пекер. - Можно подумать, что они просто ненавидят друг Друга! - Черт побери! - Не спуская глаз со своего совершенно одуревшего Коммодора, Мегрэ говорил: - Поскольку одна из сестер действительно любила Голдфингера, то выходит, что это была младшая сестра... Можете не сомневаться, Лоньон, она-то все поняла... Теперь остается узнать, каким образом убийца связывался с мадам Голдфингер. Телефон исключается, станция прослушивания в этом уверена... За пределами дома она с ним тоже не встречалась... Ему звонила мадам Мегрэ: - Когда ты придешь? Ты забыл, что уже сутки не спал в нормальной постели?.. Он отвечал: - Скоро буду... И принимался в двадцатый, в тридцатый раз задавать Коммодору одни и те же вопросы, пока тот не изнемог и не сдался. - Уводите его, ребятки, - обратился он к Люка и Жанвье. - Нет, погодите-ка... Зайдите сначала в кабинет инспекторов... Их собралось человек семь или восемь плюс сам Мегрэ, от усталости едва державшийся на ногах. - Слушайте-ка, детки... Помните, как умер Стан в пригороде Сент-Антуан?.. Ну так вот... Что-то я никак не могу вспомнить... У меня это имя прямо на языке вертится... Надо чуть-чуть поднатужиться, и оно всплывет... Все задумались и заволновались, потому что в такие минуты, после долгих часов нервного напряжения, Мегрэ всегда их немножко подавлял. И только Жанвье, словно прилежный ученик, поднял вверх палец <Во французских школах принято поднимать не руку, а палец>. - Был такой Марьяни... - сказал он. - Он работал у нас, когда мы вели дело Стана-Убийцы? - Это было последнее дело, в котором он участвовал. |
