|
Фотографии за разные годы, их можно было уложить в хронологическом порядке. Несколько писем, в основном от Анжелы Луге, племянницы-массажистки, посланные также из разных городов Франции. "Проводим здесь с Эмилем каникулы. Он уже большой мальчик и целыми днями валяется на дюнах..." Единственный снимок этого Эмиля, который сейчас стал называть себя Билли, - пятнадцатилетний парень смотрит прямо перед собой, как бы бросая вызов всему миру. - Ничего таинственного, ничего неожиданного, - вздохнул Мегрэ. В ящике стола лежали карандаши, пенал, ластик и почтовая бумага без фамилии и инициалов. Старая госпожа Леон-тина наверняка нечасто писала письма. Да и кому ей было писать? Остались только племянница и ее сын, от которого, за исключением фотографии и упоминания в старом письме его матери, не было и следа. Тщательно осмотрели кухню, и Мегрэ обнаружил неизвестные ему приспособления, которые, как ему показалось, не были куплены в магазине. Были там, например, усовершенствованная модель ножа для консервов, простая и оригинальная машинка для чистки картофеля. Они поняли, в чем дело, когда следующим ключом открыли на другом конце коридора комнату, а точнее чуланчик, с окошечком, выходящим во двор. Там находился столярный верстак, а по стенам в идеальном порядке были развешаны инструменты. В этой клетушке господин Антуан утолял свою жажду технического творчества. В углу, на столе, громоздились технические журналы, а на этажерке лежала тетрадь с эскизами, был там и рисунок машинки для чистки картофеля. Сколько людей жили, как они, сколько было таких супружеских пар среди миллионов парижан. Упорядоченная, спокойная жизнь. Неожиданной была только смерть маленькой сероглазой старушки. - Остаются только спальня и стенные шкафы. Ее гардероб состоял из зимнего пальто, плаща из шерсти, двух теплых платьев, одно из них было фиолетовым, и трех или четырех летних платьев. Мужской одежды не было. После смерти второго мужа она, вероятно, избавилась от нее, а может, спрятала в мансарде или на чердаке. Нужно будет спросить об этом у консьержки. Все было чисто и аккуратно сложено, полки выложены белой бумагой. Но на бумаге, выстилающей ящичек в ночном шкафчике, виднелось довольно большое пятно от жира или мази, хотя ящичек был пуст. Мегрэ, заинтересованный, понюхал пятно и показал его Жанвье. - Как ты думаешь, что это такое? - Смазка. - Да, но не какая-нибудь. Это оружейная смазка. Старушка держала здесь револьвер или пистолет. - Куда же он делся? - Пятно кажется свежим. Может быть, человек, который убил старуху... Трудно поверить, что убийца, мужчина или женщина, думал о похищении оружия. Это пятно, которое они нашли в последнюю минуту, ставило все под сомнение. Купила ли старая дама револьвер, чтобы в случае нужды обороняться? Это не правдоподобно. Мегрэ считал, что она скорее боялась огнестрельного оружия. Он не мог себе представить, чтобы она пришла к оружейнику, купила револьвер и опробовала его. А собственно, почему нет? Разве не удивительна ее энергия? Она была хрупкой, ее кулачки были, как у ребенка, а ведь квартиру она содержала в порядке, как самая лучшая хозяйка. - Скорее всего, револьвер принадлежал первому или второму мужу. |
