|
Я только зашла убедиться, что она ничего не взяла с собой. - И как? - Ничего. Месье может убедиться. На комоде лежали гребень, щетка для волос, дешевый маникюрный набор и коробочка пудры. Сбоку два пузырька: в одном был аспирин в другом - снотворное. Мегрэ выдвинул ящики: там лежала тощая стопочка белья и завернутый в кусок искусственного шелка утюг. - Я же ей говорила! - закричала вдруг мадам Кремье. - О чем? - Я предупреждала, что не позволю никаких постирушек и утюжек. И пожалуйста, вот что она делала, когда по вечерам часами сидела в ванной. Наверное, для этого и закрывалась в комнате на ключ. В следующем ящике лежала обычная почтовая бумага, конверты, несколько карандашей и ручка. В шкафу висел хлопчатобумажный халат, а внизу стоял голубой фибровый чемоданчик, закрытый на ключ. Мегрэ открыл его перочинным ножом. Мадам Кремье подошла ближе. Чемодан был пуст. - Никто никогда ее не спрашивал? - Нет. - А у вас не было ощущения, что в ваше отсутствие кто-то проник в квартиру? - Я заметила бы это. Прекрасно помню, где что лежит. - Ей звонили? - Только один раз. - Когда это было? - Две недели тому назад. Нет. Больше. Кажется, месяц. Однажды вечером, когда она сидела в своей комнате. - Мужчина? - Женщина! - Вы хорошо помните, что эта женщина сказала? - Сказала так: "Мадемуазель Лабуан дома?" Я ответила, что дома. Постучала в ее комнату: "Мадемуазель Луиза, к телефону". Она удивилась: "Меня?". "Да, вас". "Иду". Мне показалось, что она плакала. - После разговора или до того? - Вышла из комнаты заплаканная. - Была одета? - Нет. В халате и без чулок. - Вы слышали, что она говорила? - Почти нет. Только: "Да, да, хорошо... да... может быть...". В конце сказала: "Скоро увидимся". - И ушла? - Да, минут через десять. - А когда вернулась? - Вообще не пришла ночевать. Явилась только в шесть утра, я ждала ее, чтобы отказать от квартиры. Но она сказала, что должна была провести ночь у больной кузины. Я ей поверила: она не выглядела, как будто вернулась после кутежа. Сразу легла в постель и два дня вообще не выходила из комнаты. Я занесла ей еду и купила аспирин. Она сказала, что у нее грипп. Мадам Кремье не могла знать, что каждое ее слово рождало определенный образ в воображении Мегрэ. А ведь он как-будто едва слушал ее. Постепенно он представлял себе жизнь двух женщин в этой темной, заставленной мебелью квартире. С одной все было просто: она была перед ним. Труднее было представить себе девушку, ее образ жизни, голос, жесты, а прежде всего то, о чем она думала. Теперь он знал, как ее звали, если только это было ее настоящее имя. Видел, где последние два месяца она спала и где проводила вечера. Знал он также, что два раза в течение этого времени она приходила на улицу Дуэ, чтобы получить вечернее платье. |
