|
Мегрэ и Жанвье зашли в бар на углу и молча выпили по аперитиву, как-бы переводя дух после всего, что только что услышали. Луиза Лабуан напоминала негатив, который положили в проявитель. Два дня назад она не существовала для них вообще. Потом была голубым силуэтом на мокром асфальте площади Вэнтимиль, белым контуром на мраморном столе в Институте судебной экспертизы. Сейчас у нее были имя и фамилия. Образ начал приобретать отчетливость, но все еще оставался схематичным. Хозяйка Розы тоже была удивлена, что Мегрэ пришел не к ней. - Не могла бы мадам заняться детьми, пока я задам несколько вопросов вашей служанке? Розе не было еще и шестнадцати. - Это ты звонила мне сегодня утром? - Да, месье. - Ты знала Луизу Лабуан? - Не знаю, как ее звали. - Вы встречались на лестнице? - Да, месье. - Она разговаривала с тобой? - Никогда не разговаривала, только улыбалась мне. Она всегда была грустная. Как артистка кино. - Ты никогда не встречала ее где-то в других местах, кроме лестницы? - Несколько раз. - Где? - На скамейке в сквере около церкви Святой Троицы. Я туда хожу с детьми почти каждый день после полудня. - Что она там делала? - Ничего. - Может, ждала кого? - Никогда не видела ее с кем-то. - Читала что-нибудь? - Нет. Один раз ела бутерброд. Месье, скажите, она знала, что умрет? Это все, что удалось узнать у Розы. Из этого следовало, что с некоторых пор девушка была без работы. Ничего не делала. Шла улицей Клиши и, не выходя из своего квартала, сидела перед собором Святой Троицы. Мегрэ пришло в голову спросить: - Ты никогда не видела, чтобы она входила в церковь? - Нет, месье. Комиссар заплатил, вытер губы, и они сели в маленький автомобиль. На набережной Орфевр Мегрэ сразу увидел стоящую в коридоре серую фигуру и узнал Лоньона, нос которого был краснее, чем обычно. - Вы меня ждете? - Уже час. - У вас такой вид, будто вы вообще не спите. - Это не имеет значения. - Прошу ко мне. Каждый, кто видел Лоньона в коридоре Уголовной полиции, был уверен что это не полицейский, а подозреваемый или свидетель, который ждет допроса, такой уж у него был хмурый вид. Лоньон простудился, кашлял и то и дело вынимал из кармана носовой платок. Он не жаловался, хотя имел облик человека, который терпел всю жизнь и будет мучать-ся до конца дней своих. Мегрэ уселся поудобней и начал набивать трубку, а его гость, примостившись на краешке стула, не смел начать первым. - У вас есть новости? - Я пришел с докладом, патрон. - Слушаю, старина. Сердечный тон не произвел на Растяпу никакого впечатления. Более того, он усмотрел в этом Бог знает какую иронию. - Вчера вечером я повторил свой обход. До трех часов ночи, а точнее, до четырех минут четвертого, не было никаких результатов. Не переставая говорить, он достал из кармана кусочек бумаги. |
