|
- Я буду навещать тебя каждый день. Мне сказали, что завтра можно будет побыть тут подольше. При больном она бодрилась, но когда вышла в коридор вместе с Мегрэ, то не могла сдержаться и всю дорогу, не переставая, плакала. Комиссар заботливо вел ее под руку и молчал, не пытаясь утешать. *** Он заказал телефонный разговор из своей квартиры, которая теперь казалась ему почти чужой. И не только потому, что он был один, что не с кем было перекинуться словом. Просто он не привык бывать дома в такое время, разве что в воскресенье. Он открыл настежь все окна и в ожидании звонка стал совать в свой старый кожаный чемодан белье и необходимые предметы туалета. Ему удалось разыскать мадам Мегрэ в клинике - она добилась разрешения дежурить у сестры, которая понемногу поправлялась. Видимо боясь, что он ее не услышит, мадам Мегрэ говорила каким-то не своим, пронзительным голосом, от которого дребезжала мембрана. - Да нет, со мной ничего не случилось. Я только хочу тебя предупредить, чтобы ты сюда сегодня вечером не звонила, и объяснить тебе, почему ты не застала меня дома вчера. Перед ее отъездом они договорились, что мадам Мегрэ будет звонить домой каждый вечер около одиннадцати. - Жанвье был ранен... Да, Жанвье... Нет... Опасность миновала... Алло!.. Для расследования дела я вынужден поселиться на улице Ломон... В меблированных комнатах... Мне там будет удобно... Да нет же, нет!.. Уверяю тебя... Хозяйка - милейшая женщина... - У него случайно вырвалось это слово, и он тут же улыбнулся. - У тебя есть под рукой карандаш и бумага? Запиши номер... Только звони мне пораньше, так от девяти до десяти вечера, чтобы не будить жильцов. Аппарат висит в коридоре на первом этаже... Нет, ничего не забыл... Здесь потеплело... Уверяю тебя, пальто мне не понадобится... Он вышел из дому с тяжелым чемоданом в руке и запер дверь на ключ, испытывая какое-то странное чувство, будто совершил предательство. Только ли из-за расследования он переселяется на улицу Ломон? А может быть, и потому, что слишком тоскливо оставаться одному в пустой квартире? Мадемуазель Клеман, возбужденная, кинулась ему навстречу. Ее полная грудь, обтянутая блузкой, при каждом движении колыхалась, как желе. - Я ничего не трогала в комнате, как вы меня просили. Только сменила простыни и положила новые одеяла. Воклен, сидевший в первой комнате в кресле у окна с чашкой кофе в руках, сразу же поднялся и настоял на том, чтобы комиссар позволил ему отнести наверх его чемодан. Это был забавный дом, совсем не похожий на другие дома с меблированными комнатами. Хотя и старый, он был удивительно чистый и веселый. Обои во всех комнатах и в коридоре были светлые, чаще всего светло-желтые с цветочками, но не создавали впечатления чего-то старомодного или банального. Деревянные панели стен, отполированные временем, весело отсвечивали, а ступеньки, не покрытые дорожкой, приятно пахли воском. Комнаты, намного просторнее, чем в других подобных отелях, скорее напоминали номера в хороших провинциальных гостиницах. Почти вся мебель была старинная: высокие, глубокие шкафы, пузатые комоды. Мадемуазель Клеман неожиданно для Мегрэ поставила несколько цветов в вазу на круглом столе: скромные цветы, которые она, должно быть, купила на рынке, когда ходила за провизией. Она поднялась вместе с ними: - Вы не возражаете, если я разложу ваши вещи? Мне кажется, для вас это дело непривычное. |
