– Вижу первую отметку! - в усталом голосе Аничкина прорезался на миг мальчишеский азарт, когда далеко впереди зелёным светом вдруг осветился контур немалого размера квадрата. - Туда, Батя?

    Генерал удивился про себя этакому изыску технической мысли - и преизрядно. Но виду не подал.

    – Доворачиваем влево… ещё градус… плюс сто по высоте… держим…

    – Держим…

    – Есть первая отметка, - удовлетворённо выдохнул старый лётчик, совместно с молодым направляя тяжёлую неповоротливую машину точно в створ.

    Однако через несколько секунд он уже матюгнулся и рванул штурвал на себя, в неимоверном усилии вырывая ИЛ. Стоит признать, что второй пилот отреагировал не менее эмоционально. Шутка ли - летящий на изрядной высоте самолёт вдруг, как оказалось, уже пикирует прямо в океан - чистый и без единой льдины. Да бешено вращающийся альтиметр показывает едва ли полкилометра! И едва они совместными усилиями выровняли полёт, как от озабоченно работающего со своей аппаратурой радиста донёсся встревоженный возглас:

    – Командир, полный отказ связи! Приводные маяки не фиксирую, спутниковые каналы отшибло, связи с базой нет.

    Переглянувшись с измотанным Александром, которого во время всех этих перипетий жестоко трясло на его курином насесте, Батя неожиданно улыбнулся.

    – Семёнов, атмосферные помехи принимаются?

    Тот вслушался, быстро вращая верньеры.

    – Так точно!

    Генерал кивнул и негромко заметил в ответ.

    – Так и должно быть - сюда радио не добивает. Просканируй все каналы - есть хоть что-то?

    Тот несколько минут шаманствовал над своими рациями и радарами, но в конце концов сдался.

    – Батя, чисто, словно всё вымерло.

    Командир кивнул победно, и перекинул тумблер громкой связи.

    – Первая отметка пройдена! Пятнадцать минут всем оправиться и осмотреть самолёт. Затем идём ко второй отметке!

    Однако едва сухой щелчок возвестил, что Батя отключился, как по всему самолёту из динамиков тут же прорвался взволнованный голос стрелка из задней турели.

    – Командир, с пяти часов нас атакуют… Матка боска, да это же "мессеры"! - от волнения давно обрусевший поляк помянул ещё какие-то страхолюдства.

    Командир грозно рявкнул и поинтересовался в ответ, что Стахович пил сегодня с утра. Какие могут быть мессершмитты в наше время? Но сержант подтвердил - да обычные Ме-109 времён Второй Мировой, с жёлтой камуфляжной раскраской. Ещё было слышно, как Чередниченко бурчит себе под нос:

    – С жёлтой? Не иначе как из Африканского корпуса Роммеля - но как они?..

    И не успел командир вселить в экипаж уверенность своей предписанной уставами находчивостью и невозмутимостью, как весь самолёт мелко задрожал, словно по нём сыпанули горсть гороха. А прямо перед лицом оцепеневшего Александра в обшивке появились несколько дырочек, ударивших в лицо тугими струйками ледяного воздуха.

    – Кррва мать! - матюгнулся из хвоста Стахович, отключился, и тут же - Пом-Пом-Пом! - гневно заговорили его пушки.

    Стрелок из верхней турели тотчас же поддержал его, и весь центральный отсек стал заполняться тухловатым пороховым дымком.