Тиль представила, как Изельда сейчас задумчиво разглядывает грубую карту, Алекс разминает задеревеневшие от работы с рычагами плечи и ноги. Александр ковыряется с каким-нибудь механизмом, до которого не дошли руки дома, а домовёнок, которого отчего-то немилосердно растрясало от прыганья по ухабам, страдальчески сопит - и всё же мужественно разводит из шишек и пары веток бездымный костерок, чтобы из пригоршни пшена, луковицы и нескольких подозрительных, выкопанных из-под снега корешков соорудить котелок такого вкусного с мороза супа…

    Из переднего люка вывалился… ага, это Александр - в этих полушубках братьев различить издали мудрено. Он вдумчиво обошёл машину, по неистребимой автомобилистской привычке попинал цельнорезиновые колёса. Отметился за ёлочкой с подветренной стороны (Тиль с насмешливым фырканьем на время отвернулась), а затем стал помогать домовёнку.

    Следом вылез Алекс. С кряхтением и лёгким стоном потянулся, сделал несколько упражнений… и тоже, равнодушно перепахивая сугробы, потопал за ёлочку. Надо же - у братьев даже тут мысли работают одинаково - ведь за ту же самую!

    Хохотнув, девчонка ещё раз проверила и чуть ли не обнюхала свой сектор наблюдения. Ну что ж, коль никого не обнаружилось, можно возвращаться к машине - одна только мысль, что найдутся идиоты, шастающие ночью по глухому зимнему лесу, оказывалась полнейшей глупостью. Тем более, что Лючике, сегодня проверявшая задний сектор, уже окружила место стоянки широким кольцом не до конца понятного Тиль сторожевого заклинания. Ничего, разберёмся, дайте срок…

    Оба кэльпи приветственно махнули друг другу хвостами и утопали куда-то в лес. Как они там выживали - одним только им и известно. Но наутро демоны возвращались отдохнувшие и сытые, весело пофыркивая паром. Алекс вчера в шутку предложил обоим отведать на пробу полведра желтоватой вонючей солярки. И что вы думаете - вылакали как ни в чём ни бывало! Чуть и железное ведро не сожрали, бестии. Правда, от них потом полдня разило как из выхлопной трубы, но в общем обошлось.

    Последней из машины выбралась Изельда. Погрелась некоторое время у костра, затем стянула с головы вязаную шапочку, с наслаждением и лёгким стоном почесала зудящую голову, потянулась.

    В это время малыш домовёнок негромко застучал по котелку поварёшкой, призывая всех к ужину. Хороший полумисок горячего супа с ломтем деревенского хлеба традиционно чуть грубоватого помола, затем добрячий шмат до одури пахучего сала с двумя розовыми прожилками, пол-луковицы. Ветчина или копчёная рыба, да взрослые по сто каких-то там наркомовских грамм перегнанного вина. Тиль, правда, поначалу отнекивалась - но тут даже Лючике и Изельда единодушно согласились, что после целого дня мороза просто необходимо. И девушка, зажав нос и скорчив страдальческую мордашку, терпеливо проглатывала столовую ложку обжигающей жидкости. Передёргивалась, старательно удерживала в себе ужин и тут же торопливо запивала поспевшим к тому времени травяным отваром.

    Уфф, какая же гадость!

    Зато потом можно с чистой совестью забраться под мягкий бочок Флисси и уснуть на одной бархатной с кистями подушке - оба самых малоразмерных члена экипажа ночевали на крышке кожуха турбины, и всю ночь нежились от тепла медленно остывающего двигателя как на деревенской лежанке. Первое время Тиль не могла сообразить, отчего в тёплом чреве машины снятся такие яркие и объёмные сны. С непривычки да от еле заметного запаха соляры, наверное…

    – Нет, Александр, что-то тут не то, - Лючике упрямо покачала головой и нахмурила собольи бровки.