Катурикс резко повернулся к своему другу, но суровый взгляд Вертикорды остановил гневные возражения, готовые сорваться с его губ.

— Это совет, а не судилище или допрос, — продолжил Вертикорда, и в его голосе прозвучали властность, выработанная за несколько столетий командования, и мудрость. — Это свободный диспут, где воины всех орденов Фарсиды могут обсудить несчастья, затронувшие наш мир, и решить, как справиться с ними без излишнего кровопролития. Адепту Максималу был причинен значительный урон, но мы собрались не для вынесения приговора. Мы, защитники Марса, должны найти способ предотвратить такие несчастья в будущем.

Кавалерио перевел взгляд на закутанную в одеяния фигуру адепта Максимала. Он прибыл почти сразу вслед за появлением представителей Легио Мортис и остался в тени «Деус Темпестус», словно близость прекрасной и чтимой машины придавала ему уверенности. Из-под термоизолирующей ткани его одежды вырывались облачка пара, выпускаемого системой охлаждения вращающихся инфодисков, составлявших большую часть широкого механизированного тела адепта.

Голова Максимала была заключена в продолговатый золотой шлем с многочисленными линзами телескопических приборов, а поверх одежды, словно черные щупальца, висели связки экранированных кабелей с гололитическими пластинами, по которым бежали светящиеся строчки информации.

До этого момента Максимал не произнес ни слова, если не считать признания права Вертикорды и Катурикса вести собрание. Пока он предпочитал просто наблюдать и фиксировать разворачивающиеся в амфитеатре события.

— Да и как бы мы смогли это сделать?! — воскликнул Камул. — Вы готовы обвинить благородных воинов в разбое? Вы полагаете, что мы пали так низко, что могли атаковать владения столь уважаемого адепта, каким является адепт Максимал? Это немыслимо!

Кавалерио заметил, как Максимал в ответ на комплимент Камула слегка наклонил золотую голову. Но слова Камула звучали слишком запальчиво, чтобы им можно было доверять. При всем его негодовании нападение на реактор носило все признаки действий Легио Мортис: быстрота, жестокость и уничтожение всех свидетелей.

Только трое из Рыцарей Тараниса остались в живых, чтобы рассказать о происшествии, и у всех троих машины были сильно повреждены взрывом реактора. Записи камер охраны уничтожены в огне, и единственной уликой осталось лишь общее описание машины, которую успел увидеть один из выживших рыцарей.

— В любом случае какая причина могла бы подтолкнуть Легио Мортис на этот поступок? Все мы слуги Воителя, разве не так?

По залу прокатилась волна противоречивых возгласов — как одобрения, так и возмущения, — и Кавалерио ощутил гнев при мысли, что так много воинов готовы слепо согласиться с этим двусмысленным утверждением. Подобное заявление нельзя оставить без ответа, и соперничество между орденами здесь совершенно ни при чем.

Он решительно поднялся со скамьи на Галерее принцепсов.

— Ты, верно, имел в виду службу Императору? — заговорил он.

Все взгляды обратились в его сторону, а Кавалерио стал с трудом спускаться по ступеням в зал.

Камул, обернувшись в его сторону, воинственно расправил плечи, словно собираясь драться:

— Воитель замещает Императора, так что это одно и то же!

— Нет, — возразил Кавалерио, выходя в зал. — Это не одно и то же.

— Палата признает принцепса Кавалерио, Повелителя Бурь из Легио Темпестус, — произнес Вертикорда, используя боевое прозвище, данное принцепсу еще в первые дни командования.

Кавалерио почтительно поклонился лорд-командору, потом в сторону «Деус Темпестус» и затем повернулся к принцепсу Камулу. По сравнению с этим массивным широкоплечим воином он казался почти миниатюрным.