После этих слов по залу пронесся общий испуганный вздох. Даже говорить о таких вещах было недопустимо.

Камул тряхнул головой:

— Ты наивный глупец, Кавалерио. То, о чем ты толкуешь, началось много веков назад, когда Император впервые прибыл на Марс и подчинил Механикум своей воле.

— Подумай, о чем ты говоришь! — воскликнул лорд-командор Вертикорда. — Это измена!

В Палате Первых поднялась настоящая буря: принцепсы, модератусы, техники, рулевые и артиллеристы разом заговорили, причем одни осуждали Камула, а другие — Вертикорду.

Старший принцепс Легио Мортис, следуя примеру Кавалерио, обратился к ожесточенно спорящим воинам:

— Друзья мои, мы связаны обязательствами перед Террой, но я хотел бы вас спросить, почему так произошло? Нам обещали свободу от любого вмешательства, но где она, эта свобода? Все наши начинания подчинены воле Императора, все кузницы выполняют его заказы. А как насчет наших желаний? Разве Марсу не было обещано образование собственной империи? Миры-кузницы, созданные в самых дальних уголках Галактики, давно ждут объединения с Марсом, но сколько еще должно пройти времени, чтобы Император признал их волю? Я заверяю вас, братья: пока эти миры остаются под властью Терры, мы не сумеем их вернуть.

Камул повернулся и остановил взгляд на фигуре «Деус Темпестус».

— Принцепс Кавалерио прав только в одном: против надвигающегося урагана наш нейтралитет не выстоит. Всем вам необходимо сделать выбор. И выбирайте правильную сторону, иначе буря поглотит даже тебя, Повелитель Бурь.

Далия не отрываясь рассматривала лежащий перед ней сложный план с примечаниями, выполненными узким готическим шрифтом, что делало чтение почти невозможным. Цифры, уравнения и рукописные заметки как будто нарочно затрудняли понимание и без того запутанных диаграмм и чертежей.

— Да брось ты это, Далия! — своим обычным сердитым тоном воскликнул Зуше. — Мы уже сто раз пытались это понять, здесь нет никакого смысла.

Далия тряхнула головой:

— Нет. Смысл должен быть, надо только отыскать правильный путь.

— Никакого пути здесь нет, — высоким голосом устало добавила Меллицина. — Неужели ты думаешь, что я не пыталась разобраться в схеме? Похоже, адепт Ультерим в своей работе не пользовался стандартной методологией.

Далия опустила руки на листы вощеной бумаги с отпечатанной схемой. Это, конечно, не оригиналы, начерченные несколько тысяч лет тому назад, а копии, снятые адептами последних столетий. Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Ей следовало бы давно уже привыкнуть к пораженческому настроению товарищей по работе, но их ежедневное нытье начинало ее злить.

Она вновь сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и представила океаны Лаэрана, описываемые поэтом Эдвинором в его «Океанских песнях», которые она копировала примерно год назад. Образ далекой планеты-океана всегда действовал на нее умиротворяюще, а сейчас она особенно нуждалась в этом, поскольку время подходило к концу.

Кориэль Зета, поприветствовав Далию в своей великолепной кузнице, развернулась и направилась в жаркую глубину здания, объявив, что Далии предстоит пройти испытание.

Далия очень не любила испытания: как только ей задавали трудный вопрос, из головы тотчас исчезали все мысли, а язык прилипал к гортани. Она порой недоумевала, как ей удалось сдать экзамен на переписчика.

Сверкающие залы Магмагорода поражали своими размерами и функциональностью, плавностью линий и геометрической точностью отделки. Но при всем стремлении к практичности эстетика не была забыта, и все механизмы в кузнице адепта Зеты были исключительно красивы. В просторных залах и на рабочих участках трудилось множество младших адептов и рабочих, и все они оказывали проходившей правительнице Магмагорода величайшее почтение.