– Жаль, что вы появились у нас так поздно. Наш дом до смерти миссис Тревеннинг был таким радостным, – сказала назойливая горничная.

– Да, ее кончина – настоящая трагедия.

– О, эта женщина была просто ангел. Почти всю жизнь я служила у нее.

– Искренне вам соболезную. Для вас смерть хозяйки – огромное горе.

– И надо же, такая женщина умерла! Всегда добрая, деликатная. А умерла она, простудившись на холоде. Никто не позаботился принести ей шаль. Когда я подошла, миссис Тревеннинг уже была холодна как лед. Никогда этого не забуду. Такого не должно было случиться.

Мелисанда смотрела на женщину и видела, как в ней постепенно закипает злоба.

– Если бы этого не произошло, – медленно произнесла Уэнна, – вы бы здесь не оказались. Ведь так? Остались бы в своем монастыре, а не лежали бы в теплой уютной постели перед горящим камином. Вот что было бы, если бы наша хозяйка не умерла.

Девушка растерялась и не знала, как ей ответить. Слова горничной прозвучали так зло, словно Мелисанда была виновна в смерти супруги сэра Чарльза.

– Будь миссис Тревеннинг жива, не думаю, что ее дочери потребовалась бы компаньонка.

– Скоро, очень скоро мисс Каролина выйдет замуж… – робко начала Мелисанда, но горничная прервала ее:

– Да, молодая леди выйдет замуж и уедет отсюда. А я поеду вместе с ней.

– Вы, должно быть, очень любите мисс Каролину, – заметила девушка, на что горничная ничего не ответила.

– Значит, вам ничего не нужно, – выдержав паузу, сказала Уэнна.

– Нет, большое спасибо.

Уэнна ушла, а Мелисанда легла на спину, продолжая смотреть на дверь, за которой исчезла служанка.

«Какая странная женщина!» – подумала девушка. Она никак не могла избавиться от неприятного ощущения, вызванного появлением горничной. «Почему эта злая женщина так дотошно меня расспрашивала? Зачем она вообще приходила?»

Мелисанда еще долго не могла заснуть, тщетно пытаясь понять истинную цель прихода этой неприятной особы. Затем она все-таки заснула, но несколько раз просыпалась среди ночи и с опаской поглядывала на дверь, боясь, что она вот-вот откроется, и в комнату снова войдет Уэнна.

Недели сменяли друг друга, и каждый день пребывания Мелисанды на новом месте был наполнен волнующими впечатлениями. Девушке столько еще хотелось узнать и увидеть. Она любила смотреть из окон своей комнаты на виднеющееся вдали море. Оно находилось всего в какой-то миле от дома Тревеннингов. В первое же утро Мелисанда, подбежав к окну, сверкавшими от восторга глазами завороженно уставилась на большой пологий холм, лежавший по другую сторону синего залива. Очертаниями он напоминал ей громадного торчавшего из воды барана. Она наблюдала за плывущими по небу облаками, которые позолотили лучи восходящего солнца, любовалась необыкновенным цветом моря – в это раннее утро оно приобрело коралловый оттенок.

Отныне ей предстояло жить в огромном замке, расположенном в изумительном по красоте месте, познакомиться с окрестными обитателями. А многочисленная прислуга дома Тревеннингов? В первую очередь она, соблюдая те самые английские условности, о которых упомянула мисс Каролина, должна будет сделать все, чтобы расположить к себе всех домочадцев. Слуги, конечно же, отнесутся к ней настороженно, поскольку стоит она пусть и не на той ступеньке социальной лестницы, что их хозяева, но все же и не прислуга. Для самой Мелисанды социальные различия не имели никакого значения. Слуг она считала людьми, живущими с ней под одной крышей, и горела желанием с ними познакомиться.

Сначала Мелисанда очаровала мистера Микера и ливрейного лакея, а затем восторг, выраженный по поводу изумительных пирогов и другой выпечки миссис Соади, снискал ей уважение и чудо-кухархи.