Я помню времена прежнего "Стара".
Он умолк — двойник тоже помнил бы их. Двойник был идеальной копией Дейва Теннинга образца 1945 года вместе с его воспоминаниями и всем прочим. ЕНОХ АРДЕН. ЧУЖОЙ И НАПУГАННЫЙ. В МИРЕ, КОТОРЫЙ Я ТАК НИКОГДА И НЕ СОЗДАЛ.
— Должен быть какой-то способ узнать…
— Я человек без предубеждения, — сказал Пелхэм, — но, поверьте, я знаю Теннинга много лет. В прошлый квестен мы встречались с ним за ленчем в Вашингтоне. Вы просто не вправе ожидать, что у вас получится то… чего вы хотите.
— Может, и нет, — буркнул Теннинг. — Значит, в конце концов они настигнут меня и вновь отправят в уютную маленькую комнатку черт знает где.
Пелхэм развел руками.
— Ну ладно, — закончил Теннинг. — Во всяком случае спасибо и за это. Я пойду.
И он вышел.
Когда Теннинг вошел в бар, Мэри пила у стойки свой апельсиновый чанг. Теннинг сел на стул рядом с ней.
— Как дела? — спросила она.
— Просто великолепно, — криво усмехнулся он.
— Есть какие-нибудь планы?
— Пока нет, но будут.
— Пошли со мной, — приказала она. — Теперь моя очередь, я хочу кое-что увидеть.
Они поехали на центральную площадь, которую он помнил, остановились у тротуара, напротив навеса над входом в отель, и смотрели, как посреди теплой, пророческой ночи в слабом ритме пульсировала новая жизнь.
Теннинг заметил, что люди стали какими-то другими. Это было нечто неуловимое. Они, конечно, постарели, но не так, как он. Даже не так, как Мэри. Они приспособились к замедленному темпу.
И при этом каждое лицо выражало затаенное ощущение безопасности. Не будет никаких революций, корни прочно вросли в старые предметы. А новые появлялись постепенно, но неотвратимо.
— Пропади все пропадом, — буркнул Теннинг.
— Что?
Все было не так. Он легко сумел бы приспособиться к совершенно новому миру. Совершенно новой была бы цивилизация, которая будет существовать через тысячу лет, — это он смог бы принять. Но здесь изменились только мелкие детали. Да еще разум людей.
Какой-то мужчина вышел из отеля и сел в машину, остановившуюся у тротуара. Это был совершенно обычный человек, но когда машина отъехала, пальцы Мэри судорожно стиснули руку Теннинга.
— В чем дело?
— Это был Энди, — сказала она.
В первый момент он не понял, а потом подумал: "Выходит, умер не Энди, а Мэри. Точнее, перестала жить. Ей по-прежнему нужны были телефоны, тогда как Энди начинал привыкать к психофонам".
Она тоже была жертвой.
— Вернемся в пивную, — предложил Теннинг.
— Охотно. Пошли.
Они отсутствовали недолго, но за их столиком уже кто-то сидел — мужчина с кустистыми бровями, которого Теннинг встретил у дверей "Стара". На его щеке виднелась пурпурная ссадина.
Теннинг похолодел, напрягся и огляделся по сторонам.
— Я один, — произнес мужчина. — Послушай, не начинай опять скандала. Я забыл дать тебе вот это. — Он хлопнул ладонью по кожаной папке, лежавшей на столе.
— Ты не заберешь меня обратно! — рявкнул Теннинг и автоматически согнул ноги в коленях, одновременно закрывая собой Мэри.
— Конечно, нет. Ты вышел на неделю раньше, чем следовало, но это не имеет особого значения. Удачи тебе. — Мужчина улыбнулся, встал и вышел, оставив Теннинга совершенно растерянным.
Мэри открыла папку.
— Это был твой друг?
— Н-нет.
— Наверняка друг, раз оставил это. |