— А что делать с Теннингом? Не опасно ли оставлять его на свободе?

— Никакой опасности нет. Меллорн дал ему достаточно платежных жетонов, чтобы он прожил переходный период и приспособился… если сумеет.

— Тяжело ему в чужом мире, правда?

— Ну, не такой уж он и чужой. Привыкнет. То есть привыкнет сейчас или никогда. Лично я в этом не уверен. Некоторые просто не могут приспособиться. Способность изменяться вместе с окружением требует определенной эластичности и уверенности в себе.

Люди вроде Теннинга… сам не знаю. Это забавно, Джерри, но теперь появился новый класс, скатывающийся на самое дно общественной системы. Люди, которые не могут или не хотят принимать новые вещи. Разумеется, это случается после любого общественного потрясения, но на сей раз мы получили новую группу неприспособленных.

По большому счету пользы, разумеется, больше. Мне жаль этих неприспособившихся, но мы ничего не можем для них сделать. Не знаю, что будет с Теннингом. Мы будем следить за ним и поможем, если это будет в наших силах.

Но у этих людей со средними способностями и тягой к заискиванию перед общественным мнением есть одно слабое место. Надеюсь, он справится. Очень надеюсь.

— Не понимаю, Дейв, — сказала Мэри, — с кем ты хочешь бороться?

Он яростно стиснул кожаную папку.

— С теми, что состряпали психофоны и ввели эту чертову систему с децем фиш седьмым. Со всем этим бардаком. Уж ты-то должна понимать.

— Но чего ты хочешь? — спросила она. — За что, по-твоему, борешься?

Он взглянул на нее, переполненный ненавистью.

— Я буду бороться, — пообещал он. — Я… я это остановлю.

Теннинг повернулся и вышел. Официант остановился у столика Мэри.

— Виски со льдом, — заказала она.

— Одно? — Он вопросительно посмотрел вслед Теннингу.

— Да, одно.

— Он уже не вернется?

Девушка помолчала, прислушиваясь к тихой музыке, доносящейся из-за спины.

— Сегодня уже нет, — сказала она наконец. — Но вообще-то вернется. Ему там нечего делать. Больше нечего. Конечно, он вернется… Когда-нибудь.