Его насторожил какой-то странный запах, Дэймон принюхался. В комнате сильно пахло мастикой и чем-то дезинфицирующим. Придется расспросить Кончиту, в чем дело. Вчера он был так пьян, что не почувствовал запаха. Или почувствовал? Он не мог вспомнить.

Он осмотрел гостиную. Все как обычно. Но почему ему вновь не по себе?

Дэймон остановился на пороге комнаты Марго. Постель была аккуратно застелена. В ней давно не спали. До своего внезапного отъезда Марго проводила время в двуспальной кровати Дэймона.

Он вошел, уронил газету на маленький письменный стол, направился к шкафу и, открыв дверцу, медленно, тоскующе провел рукой по платьям, блузкам и юбкам, издававшим свежий, нежный запах, присущий одной Марго. Повинуясь неясному импульсу, выдвинул ящик, взглянул на тщательно сложенную стопку разноцветных трусиков. Какие красивые – каждая пара словно носит отпечаток юного любимого тела.

Дэймон подумал о ничем не омраченной, чистой жизни Марго, полной здоровья, энергии, и о мрачно-зловещей жизни Элтеи.

Если бы только Марго была здесь!

Дэймон ощущал такую пустоту внутри! Блеск чулок, лежащих под трусиками, на миг привлек его внимание. Дэймон не помнил, когда в последний раз видел Марго в чулках. Для этого она была слишком закалена и хорошо сложена.

Дэймон рассеянно сдвинул трусики, чтобы достать почти прозрачные чулки Марго. И тут пальцы коснулись чего-то твердого. Заинтересовавшись, он вгляделся пристальнее и увидел школьную тетрадку.

Дневник Марго? Или расходная книга? Дэймон почувствовал себя виноватым, потому что невольно вмешался в личную жизнь любовницы, и начал медленно складывать чулки и трусики, но вдруг на него словно что-то нашло; откинув белье в сторону, он схватил тетрадку, хотя внутренний голос предостерегал его: остановись, это – опасный путь. В классических трагедиях и драмах стареющий любовник, охваченный безумием, стремится узнать тайны юной возлюбленной. Но ничто уже не могло удержать его, словно с гор шла лавина, которую невозможно остановить.

Дэймон подошел к кровати, намереваясь сесть, но пошатнулся – бессонница и выпитое виски давали себя знать. Тетрадь упала на пол и раскрылась. Из нее выпала маленькая фотография. Дэймон встал на четвереньки, недоуменно рассматривая пожелтевший снимок.

Долгое время он не двигался: шестеренки в мозгу вращались, словно заржавленные, мысли путались от спиртного и усталости. Но он продолжал напряженно думать, глядя в собственное, только гораздо более молодое лицо… каким оно было двадцать пять лет назад. Курчавые волосы, жидкая бородка, блестящие глаза. Он был пьян даже тогда, это заметно, но полон надежд, уверенности и юношеской бесшабашности… И он смотрел на Элтею, молодую красавицу с роскошными волосами, и хотя – по глазам было заметно – не совсем трезвую, но тем не менее гораздо лучше умеющую держать себя в руках, такую осторожную и хитрую…

Дэймон по-прежнему стоял на четвереньках. Чашка с бренди находилась тут же, на плетеном коврике.

Он открыл тетрадь, перевернул несколько страниц. Личные заметки, полные глубокого психологизма, касающиеся в основном «Плодородного полумесяца».

Дэймон был глубоко тронут – ведь это были мысли Марго, такая же часть ее существа, как стройные бедра, душистые волосы, ловкие руки.

Но, вспомнив о снимке, Дэймон снова недоуменно уставился на него.

Какого черта…

В мозгу звучали громкие сигналы тревоги, но, не обращая ни на что внимания, Дэймон перевернул еще несколько страниц. Вылетел еще один мгновенный снимок, чуть больше размером, на котором была запечатлена все еще молодая Элтея, стоящая в купальнике на пляже. Она держала за руку маленькую девочку.

Все мысли мгновенно улетучились, оставив лишь сознание того, что только сейчас Дэймон совершил ужасное открытие. Он нагнулся ниже, рассматривая сокрушительную улику на ковре.