Эти книги были единственными, которые Кристин оставила себе, хотя много читала и знала многих известных авторов.

Несколько лет назад она решила заняться самообразованием, чтобы знать не меньше любой выпускницы колледжа. Кристин отлично понимала, что ее будущее зависит от того, удастся ли ей сойти за свою в высшем обществе.

Кристин с детства любила читать. Она взяла списки учебных пособий в университетских книжных лавках тех городов, куда ее забрасывала судьба, проштудировала некоторые из них и смогла подобраться к гуманитарным и общественным наукам. Хотя ее знание высшей математики оставалось самым минимальным, логический ум позволил ей усвоить достаточно слов, относящихся к точным наукам, так что при случае она могла спокойно упомянуть о своем высшем образовании.

Сначала поставленная цель и новизна впечатлений удовлетворяли стремление Кристин к совершенству и даже развлекали девушку. Но постепенно чтение стало скорее привычкой, чем потребностью, а стремление выдать себя за культурную, утонченную женщину перевесило желание стать таковой на самом деле. Причина этих перемен заключалась в следующем: Кристин поняла, что книги писателей, которых уважает весь мир, полны беззастенчивого вранья.

Она прочла с полдюжины биографий и автобиографий людей, которых обслуживала лично, и лишь улыбалась, видя, Как превозносятся их качества, старательно записываются хоть сколько-нибудь значительные мысли; ведь кому как не ей было знать безумные фантазии, заставлявшие их вести себя с ней по-ребячески капризно.

И когда Кристин думала о каком-нибудь великом человеке, чьи поступки изменили мировую историю, то невольно начинала гадать, в чем же заключается его слабость. Поскольку Кристин знала, что поступки мужчин зачастую являются искаженным изображением скрытых навязчивых идей и извращений, она легко пришла к логическому выводу: прошлое нельзя объективно осветить, только исходя из беспристрастного взгляда на вещи – излюбленного метода историков.

Под ее суровым, проницательным взглядом великие литературные герои тоже не выдерживали критики. Кристин читала Толстого, Джойса, Флобера и Фолкнера и была поражена самоуверенностью, с которой эти писатели препарировали душу женщины, их снисходительностью к женскому полу, отношению столь же необоснованно-высокомерному, насколько было велико их невежество в этом вопросе.

В конце концов Кристин отвергла истины, провозглашаемые миром мужчин, ибо их точка зрения на вещи была предназначена для того, чтобы укрепить сильный пол в сознании собственного превосходства и не дать окружающей действительности показать в истинном свете их недостатки и слабости.

Иллюзии не прельщали Кристин, она давно усвоила: до добра они не доведут. У профессиональных проституток цинизм зачастую сочетался с истинным доверием и любовью к сутенерам. Кристин же не зависела ни от чего и ни от кого, она принадлежала только себе – так легче было с безжалостной объективностью оценивать людей.

Но жажда знаний по-прежнему бурлила в девушке, несмотря на все разочарования. Именно поэтому небольшое собрание книг в мягких обложках заняло почетное место на ее полке.

Кристин вынула одну, положила на кофейный столик вместе с блокнотом. Сидя со скрещенными ногами на полу, она открыла книгу и старательно выписала цитату.

«Вы должны выйти из телесной оболочки, чтобы познать себя».

Кристин долго смотрела на написанные слова. Потом переписала еще одну фразу:

«Вы выходите из той точки, куда стремитесь попасть».

Второй парадокс был еще более странным и поэтичным, чем первый. Кристин представила, как слепо погружается в разверзшуюся перед ней тьму, протягивает руки и встречает теплое дружеское пожатие собственных пальцев, протянувшихся из ниоткуда, чтобы сжать ее ладони и привести к жизни и свету – новую личность, неузнаваемую, но оставшуюся ею самою.