Почему среди множества приезжавших в Голливуд талантливых молодых людей, снедаемых честолюбием, преданных своему призванию, но обреченных на поражение, лишь Энни Хэвиленд должна обязательно добиться успеха?

Просто она обязана сделать это. Ответ был простым, но никогда не произносился вслух – здесь ее здравый смысл уступал место фанатичной вере и решимости.

Этот безмолвный спор происходил каждую ночь, в манхэттенской мансарде или в квартире Бет, когда Энни медленно уплывала из мира реальности и дневных забот в сумеречное царство самоанализа, откуда дремотное течение уводило ее в сон. Она добьется успеха, потому что должна. Никогда Энни не изменит своему жизненному назначению.

Но была еще одна причина.

Шагая рядом с подругой, Бет не могла знать, что не только любознательность приезжей вела Энни по городу.

Каждый день она приезжала к поместью Хармона Керта на Холмби Хилз и останавливала машину на противоположной стороне улицы.

Рассматривая ограду через лобовое стекло, она перебирала в памяти слова, сказанные тогда Кертом: «Ты никогда, ни при каких обстоятельствах не будешь работать в Голливуде. Никогда. Запомни это».

Этот голос в телефонной трубке по-прежнему звенел у нее в ушах.

«Если только я узнаю, что ты пытаешься вылезти, я сделаю все, чтобы тебя уничтожить».

Энни медленно повторяла его слова, глядя на закрытые ворота владений Керта. Он думал, что уничтожил ее? Наоборот, эхо его угроз делало Энни сильнее и увереннее, а неприступный мир Керта казался хрупким и ненадежным.

Потом она включала мотор и уезжала, чтобы вернуться сюда на следующий день. Но в боковом зеркале по-прежнему маячила тень Керта, так что перед глазами все путалось, а дорога, по которой она только что ехала, казалась незнакомой.

Нет, с Хармоном Кертом еще не покончено.

– Ну что ж, детка, пора, – сказала Бет, взглянув на часы, когда подруги стояли у светофора на перекрестке около «Ла Сенега» – Посмотрим, явится ли Майкл.

– Обязательно, – рассмеялась Энни. – Он без ума от тебя.

– Сомневаюсь, – усмехнулась Бет. – По-моему, он желает заиметь дом с двумя машинами в гараже, тремя собаками, попугаем и полностью обставленной детской, прежде чем попросит какую-нибудь девушку выйти за него замуж.

– Вот подожди – увидишь, – успокоила ее Энни.

Она оглядела свою привлекательную подружку и снова подумала о том, какие же они с Бет разные.

Дочь скромных служащих из долины Сан-Фернандо, Бет выросла такой красавицей, что, не закончив высшую школу, решила перебраться через горы Санта-Моники и попробовать счастья в шоу-бизнесе.

Правда, ее нос, который был чуть длиннее, чем нужно, и близко посаженные глаза помешали девушке сделать карьеру. После нескольких незначительных ролей Бет без лишнего шума решила перейти в иное амплуа – найти подходящего защитника, такого, который смог бы обеспечить ей спокойную жизнь замужней женщины.

Хотя у Бет все еще был агент и она изредка ходила на прослушивание, читала «Дейли Верайети» и была в курсе всех голливудских слухов, было ясно – она больше не желает иметь ничего общего с шоу-бизнесом, а сбережения в банке зависят только от прибавок к жалованью секретарши. Энни не подозревала, что в основе их дружбы лежало именно это ее самоотречение.

С того дня, шестнадцать месяцев назад, когда Энни вернулась из больницы, никак не объяснив причину своего ужасного состояния, Бет была поражена одержимостью, поселившейся в подруге и светившейся в ее удивительных почти серебристых глазах.

Короткие письма, которые потом присылала Энни, рассказывали о ее скромных успехах и достижениях. И теперь, когда она вновь получила работу на Побережье, стало очевидно – честолюбие и стремление к успеху превратились в ее непроницаемую броню, способную выдержать сильнейшие удары.