Либби хихикнула.

— Я всегда была уверена, что состарюсь в одиночестве. Когда мне исполнится сто лет, вряд ли любовь будет меня интересовать. — Она была немного раздосадована на Джонатана за то, что он считал, будто бы она избегает настоящей жизни, и потому отрезала: — Я вовсе не пытаюсь спрятаться от реальности!

— Правда? Ну откуда мне знать? Мне бы надо было узнать тебя получше, прежде чем говорить…

— Вот именно! — хмуро согласилась Либби, пришпоривая лошадь.

Но Джонатан скоро нагнал ее и взял кобылу под уздцы.

— Я прекрасно справилась бы сама! — выкрикнула она.

— Неужели? — произнес он с таким сомнением в голосе, что Либби еле сдержала смех.

— Признаюсь, я еще не очень хорошо умею управляться с лошадью, — согласилась она.

В ответ Джонатан оглушительно расхохотался. Либби поехала вперед, удивляясь сама себе: как она могла кокетничать с ним? Она никогда в жизни ни с кем не кокетничала. Ей хотелось развернуть лошадь и помчаться домой, но вместо этого Либби принялась любоваться окружающим пейзажем. К ее облегчению, Джонатан совершенно не заметил, что она притихла. Он с беспокойством смотрел на облака, собирающиеся на горизонте.

— Мы не успеем вернуться до темноты? — спросила Либби.

— Нет.

— Но они ведь будут о нас беспокоиться? — чуть дрожащим голосом предположила она.

Джонатан покачал головой.

— Им известно, куда мы отправились. Никто и не подумает волноваться.

В этот момент они свернули на крутую тропу и внизу увидели долину. Скорее, это даже был горный проход с поднимающимися отвесно вверх склонами. И в этих склонах были высечены огромные пещеры, украшенные фигурами людей и животных. Раньше эти фигуры были раскрашены, но со временем краска стерлась. Остался только золотой фон, сияющий в лучах вечернего солнца. Пещер таких было больше дюжины.

— Но кто мог… — начала было Либби и осеклась, пораженная.

— Здесь была индейская цивилизация. Должно быть, жители покинули эти места еще до прихода испанцев.

— Такое впечатление, что это были ацтеки! — прошептала Либби, вспомнив виденные давно изображения уступчатых пирамид, возводимых индейцами в честь своих жестоких богов.

— Нет, это были не ацтеки, но подобная им цивилизация. Возможно, поэтому городок и называется Рэттлснейк. Тебе известно, что гремучую змею иногда называют Пернатым змеем?

— Думаешь, индейцы жили в этой долине?

Джонатан кивнул:

— Когда-то здесь был целый город. Теперь от него осталось всего несколько пещер. Вот эти находятся в самом лучшем состоянии. Я собираюсь превратить их в мотель.

— Но это невозможно! — с ужасом вскричала Либби. — Джонатан, это же святотатство!

Но он только рассмеялся в ответ:

— Это лучше, чем позволить им совсем рассыпаться. К тому же люди получат возможности увидеть этот памятник своими глазами.

— Но все это звучит так меркантильно!

Джонатан не скрывал удивления.

— Значит, ты предпочла бы, чтобы мотель не окупался?

— Это ведь не искусство ради искусства?

— Конечно, нет! Лично мне этот призыв казался пустыми словами. Очень благородно голодать ради музыки, но ведь с тобой этого не было? Тебе хорошо платили за работу.

Либби усмехнулась:

— Но не настолько хорошо, как поп-звездам.

— Спрос рождает предложение. К тому же в мой мотель будут приезжать не все подряд, а только люди с хорошим вкусом.

— Как и те, кто приходил на мои концерты?

— Совершенно верно!

Наконец им пришлось спешиться и вести лошадей по узкой каменистой тропинке вниз в долину.