Беременность у Хелен протекала тяжело, и в конце концов ему удалось убедить ее…

Хелен вернулась в настоящее. Как странно, что спустя одиннадцать лет она все еще здесь, в этом доме. Для нее эти годы пролетели так стремительно, что иногда даже приходилось щипать себя за руку. Но почему Майкл позволил ситуации настолько затянуться?

Хелен наполнила ванну, бросила туда несколько кристалликов соли и задумчиво погрузилась в воду. Сколько раз на протяжении последних лет она задавала себе этот вопрос…

Она лениво наблюдала, как пузырьки воздуха отрываются от тела и поднимаются на поверхность воды. Единственный способ в данных условиях сохранить благополучие для себя и Клауса — похоронить этот вопрос в глубинах подсознания. Но приходилось спрашивать себя снова и снова — почему она давно уже не отказалась от помощи Майкла, прежде чем они окончательно обжились в этом старинном доме с эркерами и видом на реку Сакраменто?

Да потому, что плыть по течению всегда легко, отвечала она себе. Большую часть жизни Майкл проводил вдали от дома, но ему не приходило в голову продать его, и, устраивая ее жизнь, он говорил, что глупо будет, если она им не воспользуется. И еще этот дом был родным для Гарри.

— Ладно, пока не родится ребенок, — неохотно согласилась Хелен тогда, словно он предлагал ей нечто неприличное.

Майкл отвернулся, пожав плечами.

— Как пожелаете.

И она поселилась в доме, а Майкл остался жить на городской квартире. Когда Клаусу исполнилось девять месяцев, Майкл уехал в длительную командировку и отсутствовал почти год. С тех пор он появлялся дома редко и на короткий срок, а последние пять лет не приезжал совсем. Хелен поддерживала с ним связь через его поверенного, Сару Перкинс, которая со временем сделалась чем-то вроде ее подруги. Майкл устроил так, чтобы Хелен регулярно получала определенную денежную сумму, и настоял на том, чтобы самому оплачивать содержание дома. Он даже оставил ей небольшой автомобиль.

Поскольку принимать благодеяния было абсолютно не в характере Хелен, она долгое время чувствовала себя не в своей тарелке. Но когда ребенок появился на свет, она поняла, что не в силах содержать себя и сына самостоятельно. Из-за беременности ей пришлось бросить учебу, и специальность она так и не успела приобрести. Работая на полставки, даже получая пособие матери-одиночки, она едва ли сможет обеспечить ребенка всем необходимым. Клаус, хотя и был сейчас абсолютно здоров, в раннем детстве переболел всевозможными болезнями. Хелен не переставала удивляться, как справляются в подобных случаях работающие матери-одиночки…

Проявленная к ней Майклом щедрость, очевидно, объяснялась тем, что Клаус был сыном его лучшего друга, почти младшего брата. Существовал еще фактор, который стоило принять во внимание, — материальная обеспеченность Майкла. Чесмены традиционно занимались пивоварением, и Майкл имел свою долю в семейном бизнесе.

Но Хелен, хотя и позволила себе плыть по течению, все же старалась быть экономной. Никогда она не выходила за рамки выплачиваемой ей суммы, а, начав зарабатывать, настояла на том, чтобы сумма эта была урезана. Изготовлением бумажных змеев она занялась, имея целью хотя бы частично вернуть Майклу его деньги. И она старалась как можно лучше заботиться о доме и со временем полюбила его, как свой собственный. Еще Хелен обнаружила в себе способности садовода, и сад сейчас выглядел лучше, чем когда-либо. И дом, и сад все эти годы давали ей возможность для трудотерапии.

Одно время она получала небольшую денежную помощь от отца, пока он не перебрался в другой штат. Случившееся с единственной дочерью серьезно расстроило его, но Клауса он обожал, регулярно писал ему и каждый год оплачивал дочери и внуку дорогу, чтобы они отдохнули у него летом.

Хелен постепенно привыкала к жизни, которая сложилась далеко не так, как виделось ей когда-то.