|
Город был буквально заполонен хиппи, ко¬торые исповедовали свободную любовь и нищенство. И хотя я регулярно рассказывал о Винкене огромно¬му числу своих разгульных, полуопустившихся, воль¬но живущих друзей, хотя я показывал им книги и чи¬тал псалмы – самые безобидные, конечно… – Могу себе представить… – Моим главным и основным занятием стала ра¬бота в качестве менеджера тройки рок-музыкантов, которые мечтали о славе и считали ниже своего дос¬тоинства держать в голове сроки и условия контрак¬тов или собирать выручку от концертов. Один из них – мы звали его Блю – на самом деле пел хоро¬шо. У него был красивый тенором с широким диапа¬зоном. Группа имела успех. Во всяком случае, нам так казалось. Письмо отца Кевина я все же получил. Мы обита¬ли тогда в мансарде «Спреклз Мэншн» в районе Буэ-на-Виста-парка, Ты знаешь этот дом? – Да, знаю. Сейчас там отель. – Правильно. Но отелем он стал много позже, после ремонта и реставрации. А в те времена это был частный дом с танцевальным залом на верхнем эта¬же; там же имелись маленькая кухонька и ванная. Их-то я и арендовал. Такого понятия, как «ночлег и завтрак», тогда еще не существовало. Музыканты про¬сто жили там, пользовались кухней и одной на всех грязной ванной, репетировали. А днем, когда они спа¬ли вповалку на полу, я предавался собственным меч¬там – о Винкене, о том, где и как найти как можно больше сведений об этом человеке и о его стихах о любви. Меня посещали самые разнообразные фанта¬зии, и все они были связаны с Винкеном. Я часто вспоминаю ту мансарду. Окна с широки¬ми подоконниками и висевшими клочьями драными бархатными шторами выходили сразу на три сторо¬ны, за исключением востока, насколько я помню. Но я не силен в определении сторон света. Сан-Францис¬ко оттуда был виден как на ладони. Мы обожали ча¬сами напролет сидеть в глубоких оконных нишах и разговаривать. Моим друзьям нравились рассказы о Винкене. Мы даже собирались написать несколько песен на его стихи. К сожалению, так ничего и не на¬писали. – Он превратился для тебя в навязчивую идею. – Да, я был словно одержимый. Лестат, прошу, не важно, веришь ты мне или нет, но после того как мы закончим нашу беседу, ты должен вернуться в квартиру и забрать книги. Они все там. Все, созданные Винкеном, до единой. Я поставил себе целью жизни собрать их. Ради них я связался с наркотиками. И даже вернулся в Хейт. Я говорил об отце Кевине. Он прислал мне письмо, в котором сообщил, что просмотрел несколько ста¬рых рукописей и нашел в них упоминания о Винкене де Вайльде – о том, что тот был еретиком, главой ка¬кой-то секты, и что его казнили. Его учение пользова¬лось популярностью только у женщин и подверглось официальному осуждению со стороны церкви. Отец Кевин писал, что вся эта история «давно ушла в про¬шлое» и мне следует продать книги. Он обещал сооб¬щить мне подробности, однако больше я от него ни¬чего не получил. А два месяца спустя под влиянием момента я совершил несколько убийств, и обстоя¬тельства резко изменились. – Это было связано с торговлей наркотиками? – В определенной мере. Только прокололся не я. Виноват был Блю. Он занимался этим бизнесом го¬раздо активнее меня. Таскал травку чемоданами, в то время как я обходился маленькими пакетиками. До¬ход был невелик, но мне хватало. А Блю торговал по-крупному и однажды потерял два килограмма. Ни¬кто не знал, что произошло, и куда они подевались. Мы предполагали, что Блю просто забыл их в такси, но точно так ничего и не выяснили. В те годы в наркобизнесе крутилось великое мно¬жество глупых, наивных юнцов. Они «входили в дело», даже не подозревая о грозящей им опасности, о том, что те, кто снабжает их «товаром», люди серьез¬ные и жестокие, которым ничего не стоит пристре¬лить на месте любого. |
