|
Дэвид не смог скрыть улыбку. Ему было хорошо известно мое тщеславие, равно как и то, что в начале девяностых годов двадцатого века итальянские модельеры заполонили рынок таким количеством бесформенной, мешковатой, нескладной одежды, что.любому, кто хотел выглядеть действительно привлекательно и эротично, не оставалось ничего иного, кроме как нарядиться в великолепно сшитый темно-синий костюм от «Бруксов». Кроме того, кому, как не мне, знать, что густые, ни¬спадающие волнами волосы в сочетании с тщательно подобранной одеждой всегда представляют собой весьма эффективное и сильнодействующее средство. Однако я не намерен зацикливаться на тряпках. Они того не стоят. Просто я был очень горд собственной внешностью и умением совмещать в себе, казалось бы, совершенно несовместимое: длинные локоны, безупречный покрой костюма и царственную манеру стоять, облокотившись на перила. Дэвид сразу же бросился ко мне. От него пахло зимой. На улице действительно было хо-лодно, прохожие скользили по покрытым льдом тротуарам, а в сточных канавах снег превращался в мерзкую грязь. Лицо Дэвида чуть светилось, однако этот необыкновенный блеск мог заметить и достойно оценить только я. Меня он приводил в восхищение. Мы поцеловались и вместе поднялись в устланный коврами бельэтаж. Ужасно, что Дэвид на целых два дюйма выше меня, однако я его очень любил и искренне радовался возможности побыть с ним рядом. К тому же в этом просторном, теплом, погружен-ном в полумрак помещении мы были совершенно избавлены от чужих любопытных взглядов. Ты пришел! – воскликнул я – Откровенно говоря, я не слишком на это надеялся. – Еще бы, – проворчал Дэвид. Его мягкий британский акцент в сочетании с юным лицом по-прежнему производил на меня неизгладимое впечатление. Этого пожилого человека, получившего молодое тело, я недавно сделал вампиром, причем одним из наиболее могущественных. – А чего ты ожидал? – спросил он. – Арман сказал, что ты зовешь меня. И Маарет. – Понятно. Ты ответил на мой первый вопрос. Мне хотелось расцеловать сто, и я неожиданно даже для самого себя протянул к нему руки, но так, что бы в случае необходимости он имел возможность уклониться от моих объятий. Когда же он этого не сделал, а, напротив, тепло обнял меня в ответ, я почувствовал такую радость, ка-кой не испытывал вот уже много месяцев. Точнее говоря, целый год – с того момента, ко¬гда мы втроем – Дэвид, я и Луи – оказались где-то в непроходимых джунглях и приняли решение расстаться. – Твой первый вопрос? – Дэвид смотрел на ме¬ня пристально, изучающе, пытаясь понять, что у меня на душе. А это было нелегко, ибо вампир и его создатель лишены возможности чи-тать мысли друг друга. Мы долго стояли так – два существа, богато одаренные сверхъестественными способно-стями. Нас переполняли чувства, однако выразить их и общаться между собой мы могли лишь одним, но, быть может, самым наилучшим на свете способом: словами. – Да, потому что первое, что я хотел у тебя спросить, виделся ли ты с остальными и не пы-тались ли они причинить тебе вред. Ты же знаешь… Все эти разговоры по поводу того, что, об-ратив тебя, я нарушил установленные правила. Ну и прочий вздор. – Прочий вздор, – насмешливо передразнил он мой французский акцент, теперь еще сме-шавшийся и с американским. – О каком вздоре, – Ладно, – прервал я его. – Давай пойдем в бар и поговорим там. Главное я выяснил: никто не сделал тебе ничего плохого. Откровенно говоря, я был уверен, что они не смогут и не осме-лятся и что опасность тебе на самом деле не грозит. В противном случае я никогда не позволил бы тебе в одиночку странствовать по миру. – А разве ты не твердил мне об этом каждые пять минут, перед тем как расстаться? Мы отыскали свободный столик возле стены. |
