– Что ты рассматриваешь?

– Извините, госпожа. Я рассматриваю ваше кимоно. Мне кажется, я раньше не видела ничего столь же прекрасного.

Должно быть, я ответила правильно, если в такой ситуации это вообще возможно, потому что она издала звуки, напоминающие смех, хотя они и прозвучали скорее как кашель.

– Тебе понравилось кимоно? – спросила она, продолжая то ли кашлять, то ли смеяться. – Ты хоть представляешь, сколько оно стоит?

– Нет, госпожа.

– По крайней мере больше, чем ты, это точно.

В этот момент появилась служанка с чаем. Пока накрывали стол, мне удалось бросить взгляд на Грэнни. Если Мама была полной, с короткими пальцами и толстой шеей, то Грэнни – старой и сморщенной, приблизительно возраста моего отца, но выглядевшей так, словно она иссушала себя медитацией. Ее волосы напомнили мне спутанные шелковые нити, потому что сквозь них виднелась кожа, покрытая чередующимися заплатками коричневатого и красноватого цвета. Хотя сейчас она и не сердилась, у нее был хмурый вид.

Прежде чем заговорить, она сделала глубокий вдох, выдохнула воздух и пробормотала:

– Разве я не сказала, что не хочу никакого чая?

Она опять вздохнула, покачала головой и обратилась ко мне:

– Сколько тебе лет, малышка?

– Она года Обезьяны, – ответила за меня Анти.

– Глупое создание – обезьяна, – произнесла Грэнни.

– Девять лет, – сказала Мама. – Анти, что ты о ней думаешь?

Анти встала напротив меня, приподняла мою голову, и посмотрела мне в лицо.

– В ней много воды.

– Красивые глаза, – сказала Мама. – Ты видела, Грэнни?

– Мне кажется, она глупа, – сказала Грэнни. – Хватит нам обезьян.

– Я уверена, ты права, – согласилась с ней Анти, – возможно, она именно такая, какой ты ее считаешь. Но мне она кажется очень умной девочкой, а главное, умеющей приспосабливаться, это можно понять, посмотрев на форму ее ушей.

– С таким количеством воды в ее натуре, – сказала Мама, – она, вероятно, сможет почувствовать огонь прежде, чем он начнется. Это было бы здорово, правда же, Грэнни? Нам не придется беспокоиться о том, что в один прекрасный день наш гардероб сгорит вместе со всеми хранящимися в нем кимоно.

Грэнни, оказывается, больше всего в жизни боялась пожара.

– Несмотря ни на что, она довольно мила, правда же? – спросила Мама.

– В Джионе очень много милых девочек, – сказала Грэнни. – Нам же нужна не просто приятная, а умная девочка. Хацумомо, например, чудо как хороша, но посмотри, как она глупа.

После этого Грэнни встала, и Анти проводила ее из комнаты. Я слышала, как входная дверь сперва открылась, а затем закрылась, и вскоре Анти вернулась в комнату.

– У тебя есть вши? – спросила Мама.

– Нет, – ответила я.

– Тебе следует научиться говорить более вежливо. Анти, постриги ее, пожалуйста, на всякий случай.

Анти позвала служанку и попросила ее принести ножницы.

– Итак, малышка, – обратилась Мама ко мне, – ты сейчас в Киото и либо научишься себя вести, либо будешь бита. Избивает здесь обычно Грэнни, поэтому тебе будет несладко. Мой тебе совет: работай очень прилежно и никогда не покидай окейю без разрешения. Делай, как я говорю, не доставляй лишних хлопот, и ты начнешь обучаться искусству гейши через два или три месяца. Тебя сюда взяли не в услужение. Я не стану тебя держать, если все сведется именно к этому.

Мама набила трубку и пристально посмотрела на меня.