Туве Янссон. Мемуары Муми-папыМуми-тролли - 4
ПРОЛОГ
Однажды, когда Муми‑тролль был совсем маленький, его папа в разгар лета, в самую жару, умудрился простудиться. Пить горячее молоко с луковым соком и сахаром он не захотел. Даже в постель не лег, а сидя в саду на качелях, без конца сморкался и говорил, что это от ужасных сигар. По всей лужайке были разбросаны папины носовые платки. Муми‑мама собирала их в маленькую корзиночку. Когда насморк стал еще сильнее, папа перебрался на веранду и, устроившись в кресле‑качалке, закутался в одеяло. Мама принесла ему большой стакан коктейля с ромом, но ром показался папе таким же невкусным, как и молоко с луком, и тогда, совсем отчаявшись, он поднялся в северную мансарду и лег там в кровать. Он никогда раньше не болел и теперь совсем упал духом. А когда заболело еще и горло, папа велел маме позвать Муми‑тролля, Снусмумрика и Сниффа. Они обступили папину кровать, и Муми‑папа обратился к ним с прощальной речью: пусть, мол, никогда не забывают, что на их долю выпало жить вместе с ним – настоящим искателем приключений. Под конец папа так охрип, что когда он попросил Сниффа принести трамвайчик из пенки, стоявший на комоде в гостиной, никто не мог понять, что с ним такое происходит. Все стали наперебой утешать папу, потом закутали его в одеяла и, разложив на тумбочке леденцы, аспирин и увлекательные книжки, вышли на солнышко. А папа посердился‑посердился да и заснул. Когда, уже под вечер, он проснулся, горло болело чуточку меньше, но папа все еще был не в духе. Он позвонил в колокольчик, стоявший на прикроватной тумбочке, мама тут же поднялась в мансарду и спросила заботливо: – Как ты себя чувствуешь? – Скверно, – отвечал папа. – Но это не имеет значения. Сейчас гораздо важнее поговорить о моем пенковом трамвайчике. – Это тот трамвайчик, который украшает нашу гостиную? – удивилась мама. – А что с ним такое? Папа приподнялся и сел в кровати. – Ты что, в самом деле не знаешь, чем был для меня в дни первой молодости этот трамвайчик? – Наверное, ты выиграл его в лотерею или что‑нибудь в этом роде, – предположила Муми‑мама. Папа чихнул и, покачав головой, со вздохом заметил: – Я так и думал. А что, если бы нынче утром я умер от простуды?! Ведь никто из вас и понятия не имеет об истории этого трамвайчика, как, впрочем, и о многих других важных вещах. А я ведь рассказывал вам о своей молодости, но вы, конечно, все забыли. – Может, какие‑то мелкие подробности я и забыла, – призналась мама. – Память‑то постепенно слабеет… Хочешь есть? Сегодня на обед фруктовый суп и желе. – Ужас, – мрачно изрек папа и, повернувшись к стене, сильно закашлялся. Мама Муми‑тролля поглядела на мужа и вдруг сказала: – Знаешь, я сегодня убиралась на чердаке и нашла большую‑большую тетрадь. Что, если тебе написать книгу о своей молодости? Папа перестал кашлять. – Пока ты простужен и не можешь выходить из дома… – продолжала мама. – Когда пишут о своей жизни, это, кажется, называется мемауры или что‑то в этом роде? – Не мемауры, а мемуары. – буркнул папа. – А вечером ты бы читал нам вслух то, что написал за день, – продолжала уговаривать его мама. – Но можно и после завтрака или обеда. – Так быстро книгу не напишешь, – проворчал папа и высунулся из‑под одеяла. – Не думай, что это просто: взял и написал. Я не стану читать, пока не закончу всю главу. И сначала прочитаю только тебе, а потом уже всем остальным. – Да, пожалуй, ты прав, – согласилась мама и полезла на чердак за тетрадью. |
