Она склонила голову:

— Я не могу сказать.

— По крайней мере, теперь я знаю, что вы не эльф. И не фея.

Пальцы девушки сжались в кулак. Иначе она подняла бы руку и коснулась лица менестреля, как только что это делал он.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Эльфы так не целуются.

— А вы целовали многих эльфов? — Линнет отчаянно хотела, чтобы беседа пошла в другом направлении. Она подняла глаза, чтобы встретить его взгляд, надеясь, что ее лицо не покраснело настолько, насколько ей показалось.

Робин криво улыбнулся.

— Да, тут вы меня поймали. У меня мало опыта в подобных вещах, — ответил он с ноткой юмора в голосе. Его голос обезоруживал. Ему… невозможно было сопротивляться.

— Если у вас есть хоть какой-то опыт, то у вас передо мной преимущество, сэр, — сказала Линнет.

— Нет, не думаю, — возразил Робин, поглаживая ее руки своими пальцами. — У меня нет никаких преимуществ. Эльф или нет, вы околдовали меня. Я боюсь, что если позволю вам уйти, то никогда не увижу вас снова.

Поколебавшись, он добавил:

— Никто в деревне не слышал о Мэри, которая ездит на лошадях, как Диана, и чей отец работает с лошадьми.

— Вы спрашивали обо мне? — Чувство страха заставило ее напрячься.

Робин пристально посмотрел девушке в глаза.

— Существует ли причина, по которой я не должен был этого делать?

Линнет опустила глаза.

— Мое доброе имя. Этой причины недостаточно?

— Я ясно дал понять, что должен юной леди монету, поскольку она помогла мне, когда я в этом нуждался. И что мне хотелось бы отблагодарить ее. Я не сказал ничего, что могло бы вам навредить.

Не умышленно. Но цвет ее глаз был необычен. Если он описал ее…

Теперь во взгляде Робина появился вопрос.

— Скажите мне, где вы живете, — попросил он. — В Клендене?

Линнет покачала головой. Святые небеса, что она наделала? Ей только не хватало, чтобы Робин поехал в замок и описал девушку, которую встретил в лесу. Он же может поплатиться за это жизнью.

— Вы не должны искать меня, — взмолилась она.

— Не думаю, что смогу отказаться от поисков.

— Вы должны. Вы обязаны пообещать мне это сейчас же.

— Почему?

— Я… обручена. — Это была небольшая ложь. Линнет будет обручена к концу недели. — Мой жених захочет… попытаться убить вас.

— Вы полагаете, что он может это сделать?

— Нет, — мягко произнесла девушка, окинув взглядом сильные мужские плечи и оценив уверенность, с которой держался менестрель. Он мог защитить себя. Но против Робина выступил бы ее отец, а их силы не шли ни в какое сравнение. И живым из этого поединка ее отцу не выйти. А потом на Робина начнется охота. И его убьют. Он мог постоять за себя, но один человек ничего не мог поделать с превосходящим числом противника.

Робин. Ее отец. Она бы не вынесла, если бы стала причиной смерти любого из них.

— Вы не любите его, — уверенно заявил менестрель.

— Нет, я…

— Да, — настоял он.

— Нет, люблю, — упрямо повторила Линнет, хотя понимала, что ее глаза, должно быть, опровергали это заявление. Девушка не могла отвести взгляд от своего менестреля, от решительно стиснутой мужской челюсти, жгучего пламени в его глазах. Она даже отойти от него не могла.

— Вы прекрасны, — неожиданно сказал Робин. — Я завидую ему.

— Я самая обыкновенная, — возразила девушка.