Высокую честь брать интеллигентного грабителя — художника и по совместительству ночного татя Фаворского, Кабанов доверил нам с напарником.

Творческие люди склонны к любым закидонам, нас могли встретить как хлебом с солью, так и пулемётной очередью, поэтому я был предельно осторожен.

Художник снимал комнатушке в коммуналке, в которой кроме него, ютилось ещё с полудюжину семей. Его надо было принимать тёпленьким с нахрапа, пока не дошли известия об аресте Стеклова. Однако меня напрягало чересчур большое количество народа в квартире. Ладно, мужья преимущественно отправились на работу, но ведь были ещё и женщины и дети… Не приведи господь начнётся стрельба!

Фаворского предстояло выманить на улицу и крутить уже там, где никто не пострадает.

— Давай, Гриша, рассказывай, что удумал на сей раз, — внимательно посмотрел на меня напарник.

— Скажу, что я заказчик, предложу нарисовать афишу для нового американского боевика. Какой у вас в городе самый известный синематограф?

— Не у вас, а у нас! — недовольно пробурчал Рома.

— Ну прости, — повинился я. — Никак не могу привыкнуть к тому, что стал одесситом.

Савиных помягчел.

— Большой Ришельевский театр, наверное.

— Буду знать теперь. Надо как-нибудь супругу туда сводить на хорошую фильму. Так, я пошёл, а ты, Рома, постой вон там в сторонке. Я тебя позову…

— Лады.

Рома покорно направился в указанном направлении, а я придав себе вальяжное и вместе с тем одухотворённое выражение на лице, отправился к художнику.

Звонок на дверях был один — общий, никаких табличек с надписью кому и сколько раз надо было звонить, не имелось. Что ж… Я впёр палец в «пипку» и не убирал его до тех пор, пока двери не распахнула злющая как тысяча индейцев мадам с ярко очерченной линией усиков над верхней губой.

— Ты чего растрезвонился⁈ Пьяный⁈

Я взял её пахнущую мылом ручку и, склонившись, поцеловал.

— Мадемуазель, простит за беспокойство, но мне позарез нужен деятель искусств — художник Фаворский…

Женщина явно не была избалована знаками мужского внимания, она польщённо улыбнулась и позвала кого-то из глубины квартиры:

— Игоряша! Тут к тебе…

Появился высокий и худой мужчина с серым испитым лицом, на нём были мятые брюки и большая как парус корабля ночная рубашка.

— Ну?

Меня обдало запахом винокуренного завода. Принято на душу у мужчины было порядком.

— Господин Фаворский?

— Ну! — теперь уже утвердительно ответил он.

— Меня за вами директор «Большого Ришельевского» послал. Надо срочно нарисовать афишу для новой фильмы…

— А что за фильма-то?

— Фильма… Этот, как его… «Терминатор».

— Чего-чего?

— «Терминатор», новый американский боевик про живую куклу-убийцу.

— Господи, вечно эти американцы какую-то халабуду придумают… Ладно, обожди чуток, я соберусь…

Фаворский скрылся у себя в комнате, и через ару минут вернулся совсем другим человеком: теперь на нём был вельветовый жакет с кучей карманов, парусиновые брюки, на голове чёрный берет, в руках кожаный потёртый чемоданчик.