Фома заорал и, выпустив гирьку, схватился за окрасившуюся в красный цвет штанину.

Стеклов ещё не отошёл от эйфории. И даже после выстрела, продолжал глядеть на этот мир удивлённым и, не побоюсь этого слова, детским наивным взором.

— В чём дело? Что собственно происходит? — высоким, почти женским голосом взвизгнул Сизый.

Жаль, «Модерн Токинг» появятся ещё не скоро, тут такой кандидат в хор кастратов, исполняющих тонким фальцетом припевы в их песнях, пропадает.

— Обыск у тебя происходит, Сизый! — пояснил Стеклов.

Он посмотрел на Фому, который продолжал вертеться как юла.

— И ты успокойся — ничего с тобой не будет. Сейчас врача вызовем.

На огонёк к Сизому мы зашли исключительно удачно. Мало того, что с разом похудевшего Стеклова удалось снять несколько погонных метров явно импортной ткани, так ещё и на складе, который Сизый устроил у себя на хате, обнаружились похищенные одеяла, явно из той партии, что были в порту.

Ну, а когда Рома обнаружил в углу пару бронзовых статуэток, вообще просиял от радости — оказывается, эти предметы принадлежали обнесённому в прошлом месяце ответственному работнику исполнительной власти. Похоже, появились перспективы скинуть с отдела ещё один серьёзный висяк. Ну и слегка успокоить нервы: товарищ из исполкома регулярно названивал Кабанову, изводя вопросами, когда, наконец, уголовный розыск начнёт чесаться и заниматься тем, ради чего был создан.

Стеклова, взятого на горячем, предстояло колоть — узнавать, кто его сообщники. Сначала он лишь вяло улыбался, абсолютно не въезжая в происходящее, потом марафет выветрился из его мозгов, и преступник заговорил.

Сдал своих подельников быстро, выложив полный расклад. Оказывается, в шайку, помимо Стеклова, входили двое его дружков: некто Рыбин, с которым наш фигурант сдружился во время отсидки в местах не столь отдалённых, и Фаворский — этот персонаж был поинтереснее: творческая личность, подрабатывал художником, рисуя вывески нэпманских магазинов и афиши для синематографов.

Рома сбегал на улицу, чтобы найти телефон. Минут через двадцать в квартире было уже не провернуться от милиционеров и сотрудников угро. Раненого Фому повезли в больничку, чтобы он не успел истечь кровь до прибытия санитаров, я лично перевязал ему ногу.

Кабанов просто лучился от удовольствия.

— Молодцы! — крякал он, вытирая вспотевший лоб. — Такое дело раскрыли!

— Семёныч, так может того — премию нам подкинешь? — сразу подсуетился Рома.

— Поймаешь Махно — будет тебе премия! — тут же недовольно ощерился Кабанов.

— Да ты ж сам понимаешь — не было никакого Махно!

— Было — не было… Нэпачей ограбили? Ограбили! Дело завели? Завели! Короче, чтоб весь город вверх дном перевернули, но нашли мне этих субчиков!

Поскучневший Рома подошёл ко мне, чтобы пожаловаться:

— Не видать нам премии, как своих ушей. Этим Уткиным что-то почудилось, а нам теперь расхлёбывай!

— Не вешай нос! Размотали дело ограбления портового склада, и батьку Махно одесского разлива сыщем! — заверил я.

Савиных недоверчиво хмыкнул, но спорить и доказывать, что я чересчур оптимистичен, не стал.

Высокую честь брать интеллигентного грабителя — художника и по совместительству ночного татя Фаворского, Кабанов доверил нам с напарником.