– Нам ведь нужно всего лишь, связаться с кем-нибудь из тех, кто над Виктором Евгеньевичем, и попытаться с ними подружиться.

– Попросим об этом все-таки Гирю, – сказал Мехтиев.

– Но ведь он и сам не знает, кто стоит за его крышей.

– Вот именно поэтому мы попросим Гирю. Гиря дурак, и если ему предложить красивую морковку, он побежит вперед, не задумываясь, – веки Мехтиева дрогнули, поднимаясь. – А с Гринчуком мы тоже поговорим. Потом. Когда начет суетиться Гиря. Зеленый, кажется, сейчас крутится как раз с теми, кто может повлиять на Виктора Евгеньевича. Зеленого нужно будет только немного подтолкнуть.

Мехтиев спрятал четки в карман.

– Ты вот что, Али…

– Да?

– Ты займись Зеленым и его друзьями. Посмотри осторожно, кто ему дорог, кто его приятель, любимая женщина… Все посмотри. Только очень аккуратно посмотри. Он очень осторожный и умный. И я бы не хотел, чтобы он заметил слежку и обиделся.

Али кивнул.

– Я очень не хочу, чтобы он обиделся, – Мехтиев встал из-за стола, – такие люди, как Юрий Иванович должны быть или друзьями, или…

Али снова кивнул.

– Пока я хочу с ним дружить, – сказал Мехтиев. – Пошли ему, кстати, подарок к Новому Году. Только…

– Что?

– Только такой подарок, чтобы он его принял. Не деньги-меньги, и не ящик коньяка… Придумай что-нибудь.

– Я придумаю, – сказал Али.

– И не в руки ему суй, как взятку, а…

– Я придумаю, – повторил Али.

– Придумай, – сказал Мехтиев, – праздник все-таки.

– Праздник, – согласилась Нина. – Ты когда приедешь?

– И приеду ли я вообще…

– Знаешь, Гринчук, мне это начинает надоедать.

– Что именно? – невинным голосом осведомился Гринчук.

– Я, конечно, не твоя жена, и даже не любовница. Я так, баба для раз-два трахнуться…

– Это твоя версия.

– Это правда. И я не возражаю. Пожалуйста. Приезжай когда хочешь, делай чего захочется…

– В какой угодно позе… – подхватил Гринчук.

– Только говори, когда приедешь, чтобы я не ждала как дура, – Гринчуку показалось, что Нина всхлипнула.

– Ну не знаю, – сказал Гринчук. – Не знаю. Честное слово. Даже не представляю, что у меня будет этой ночью. Если смогу – приеду.

– А сможешь?

– Если жив буду – приеду, – Гринчук покосился на стоящего у двери Братка.

Тот укоризненно посмотрел на подполковника и ушел на кухню. Хлопнула дверца холодильника.

– Это опасно? – спросила Нина.

– Ага, – ответил Гринчук, – вначале для печени, потом для мозгов.

– Будь ты… – начала Нина, но Гринчук ее опередил.

– Не надо, Нина. Проклятия – дело такое, что и оглянуться не успеешь, как шерсть обсыпалась, и гробовщик мерку снимает. Я приеду. Постараюсь.

Нина повесила трубку.

Гричук тоже.

В комнату вошел Браток, держа в руках открытую бутылку пива. Посмотрел на Гринчука. Снова укоризненно.

– Что, Ваня, не нравлюсь? – спросил Зеленый.

– Не нравитесь, товарищ подполковник.

– И хрен с тобой, Ваня. Я не итальянская сантехника, чтобы всем нравиться. – Гринчук сунул руки в карманы и прошелся по комнате. – Да и итальянская сантехника нравиться людям потому, что в нее можно нагадить.

– Нинка ведь тоже – не унитаз, – сказал Браток.