Получалось, что едва ли не каждый материал, который готовил Мальцев, мог оказаться поводом для возбуждения уголовного дела. Поскольку свои статьи Андрей пек как пирожки, он автоматически становился рецидивистом. Сидеть только на рекламе было бы сложновато. Публика, при всей ее нетребовательности, быстро смекнет, что теперь материалы идут сплошь комплиментарного характера.

Тогда тираж газеты упадет. Отдел явно будут сокращать. Об этом речь сегодня велась открыто. Получалось, что Андрею придется не только делать свою работу, но и пахать за уволенных помощников. Самое главное издевательство заключалось в том, что получать он при этом будет меньше, чем сейчас.

Эти мысли как раз и крутились в голове Мальцева. Он ворочался с боку на бок, на несколько секунд забываясь дремотой. В одном из таких мгновенных снов Мальцев увидел себя на рабочем месте. Его новым шефом был теперь телохранитель певицы, избивший Андрея. Мальцев потряс головой, вылез из постели, подошел к окну и закурил.

Ему вспомнился сегодняшний визит в Радлов и разговор с Власовым.

«А вдруг там что-то есть? — пронзила его мысль. — Из этого мог бы выйти потрясающий репортаж в каком-нибудь криминальном издании».

Он не заметил, как докурил сигарету до фильтра, и очнулся, когда понял, что вдыхает не табачный дым, а какую-то мерзкую химическую субстанцию. Затушив окурок, Андрей не стал возвращаться под одеяло. Он стоял у окна и не отрываясь смотрел на разноцветные огни небоскребов, переливающиеся вдали.

«Криминальная хроника? Почему бы и нет? А потом и аналитика, — крутилось у него в голове. — Знакомые есть, говорили о вакансиях. Если прийти к ним с интересной разработкой, то можно будет зацепиться, пусть ее и не примут. Вряд ли будут платить меньше, чем тут».

Он приоткрыл окно еще шире и смачно сплюнул на тротуар. Да, все рано или поздно заканчивается. Победителем выходит тот, кто вовремя понимает, что его жизнь перешла на другой виток. Успеть соскочить и запрыгнуть — вот главное правило профессионала. Тем более что с криминальной журналистикой все проще. Новичку не поручат заниматься наездами. Он будет работать по одобренным материалам и завершенным расследованиям. Так ему объясняли знакомые, когда рассказывали о специфике своей работы.

Мальцев все еще колебался. Он пошарил в кармане пиджака, достал монетку, загадал на орла и подбросил ее сильным щелчком. Пожалуй, даже слишком сильным. Монета перевернулась, ударилась о верхнюю створку рамы, мгновенно изменила траекторию и вылетела за окно.

За долгие годы совместной жизни с Крайновым Людмила твердо усвоила две вещи: ничему не удивляться и беспрекословно подчиняться советам мужа, которые, конечно, были приказами, Крайнов командовал везде — и дома, и на службе. Спорить и доказывать что-то было бесполезно.

Один раз, в первые месяцы их брака, Людмила услышала настоятельное требование мужа и попробовала задать вопрос. Мол, а зачем? Крайнов тогда долго смотрел на нее, и Людмиле стало страшно.

Во взгляде мужа она прочла сомнение в правильности выбора спутницы жизни. Молчание становилось все тягостнее. Людмила почувствовала, что у нее земля уплывает из-под ног и она вот-вот упадет в обморок.

Наконец Крайнов нарушил тишину. Он тихо и твердо сказал: «Так надо». Людмила кивнула и больше никогда не задавала никаких вопросов. Пусть будет что угодно, лишь бы он не смотрел на нее так.

С тех пор все распоряжения мужа она выполняла без лишних слов. Крайнов мог прийти к ужину и сказать: «Через полчаса ты с детьми уезжаешь в Америку на две недели. Сидите тихо и особо не высовывайтесь». Или: «Сегодня из дома не выходи и не подходи к окнам».

Такие встряски случались редко, приблизительно раз в полгода. В последнее время все стало гладко и спокойно. Людмила чувствовала, что это спокойствие ее убаюкивало.