Он прекрасно понимал, что операция связана с большим риском. Это как раз такой случай, когда его не избежать. Все должно быть естественно: одинокая парочка на пустынной улице, встреча лицом к лицу. А «тени» нападали неожиданно, и высокий с белым лицом сразу пускал в ход нож. Так что если чуть замешкаешься…

Но они представляли угрозу для людей, вышедших вечером погулять, в гости, в кино… Они могли сделать что угодно: оскорбить, избить, ограбить, надругаться, просто так, походя, ткнуть холодным острым железом податливое человеческое тело… И Волошин не думал о риске, больше всего он хотел оказаться между преступниками и ничего не подозревающими гражданами, чтобы принять удар на себя, как обязывала его профессия.

Правда, основные профессиональные качества — внимание к людям, чуткость, отзывчивость, способность к аналитическому мышлению — не пригодятся в сегодняшней операции. «Тени» олицетворяют собой темную силу, тупую, злобную, всесокрушающую. И обезвредить их можно только в прямом контакте, в физическом столкновении, в схватке не на жизнь, а на смерть. Как на войне. Но готовность к таким схваткам и отличает работников милиции от представителей десятков мирных специальностей. Так же, как и оружие, получаемое перед началом работы…

— Давайте позвоним, — они снова подошли к автоматам. — Чтобы дома не волновались. — Рита зашла в телефонную будку.

Волошин соединился с райотделом и переговорил с дежурным. Пока все спокойно.

Потом он стал набирать свой номер, одну цифру, другую… Хотя дойти до дома можно было за четверть часа, он находился как бы в другом измерении, в глубоком тылу, что ли. А Волошин патрулировал на переднем крае и сейчас, строго говоря, не был тем Алексеем, которого знали жена и сын. Другое мироощущение, иной круг проблем, забот, первостепенных дел, обострены чувства, напряжена нервная система, в постоянной готовности мышцы. Он по‑другому смотрел на тихие окраинные улицы, по‑другому думал… Звонить не стоило, чтобы не расслабляться.

Волошин нажал на рычаг, потом, подумав, переложил пистолет в карман плаща.

Девушка уже прошла метров сорок в сторону новых домов. Он глянул на часы: двадцать два ноль пять.

— Рита!

Она обернулась.

— Пойдем обратно.

— Почему? — Ей явно не нравился глухой переулок между ипподромом и антенным полем.

— Потренируем нервы, — пошутил Волошин. Он сам не мог объяснить, что заставляет его вернуться на пройденный только что отрезок маршрута.

Фонари светили через один, отбрасывая длинные угловатые тени. С обеих сторон чернели огромные безлюдные пространства, создавая впечатление отрезанности от всего остального мира.

«Место действительно жутковатое, — подумал Волошин. — Надо будет позвонить, чтобы навели порядок с освещением».

Навстречу, сильно качаясь, ковылял пьяный. Рита придвинулась к Волошину поближе, но пьяный старательно обошел их стороной.

— Хорош сюрприз для домочадцев, — брезгливо сказала Рита. — А может, он каждый день такой — тогда привыкли…

Волошин промолчал. Ему не понравился запоздалый гуляка, и он пытался проанализировать: почему? Высокого роста? Сколько в городе высоких людей!

Бледное лицо? При таком освещении — немудрено! Одет не в серую нейлоновую куртку, а в темный пиджак. И вообще — «теней» должно быть двое!

Мимо проехал зеленый «Москвич», и Волошин сосредоточенно смотрел вслед удаляющимся красным огонькам, пока они не скрылись за поворотом.