Катер ткнулся в песчаную косу небольшого, метров триста на сто, острова, середина которого заросла кустарником и невысокими деревьями.

— Вперед! — страшным голосом заорал засидевшийся Сергеев и, легко перемахнув через борт, понесся к зарослям, не забывая про нырки, прыжки в сторону, кульбиты и прочие ухищрения.

— Во дает! — хихикнул Иван Алексеевич. — Силу девать некуда…

Он осторожно ступил в воду, поспешно выбрался на песок, потоптался, тщательно отряхнул ноги и быстро обулся.

Попов, Гальский и Тимохин принялись разгружать катер.

Через час сетка и палатка были поставлены, костер горел. Наполеон, сладострастно чмокая, дегустировал уху из заранее запасенных Тимохиным судака и пары лещей, остальные грызли колбасу с хлебом и нетерпеливо следили за его действиями.

— Сейчас, ребятки, я сюда помидорчиков запустил, еще пару минут, и готово. — Ромов помешал свое варево. — А чтобы не скучать, можно и выпить… Откупоривай, Женечка.

— Зачем на пустой желудок, — возразил Попов. — Подождем.

Этой фразой он сразу набрал несколько баллов, так как проявил рассудительность, самостоятельность суждений и способность не поддаваться чужим влияниям.

— Все! — пригубив очередную ложку, объявил Ромов. — Давайте тарелки. И разливать самое время… А кстати, — вдруг спохватился он. — Скажите, государи хорошие, по какому такому поводу мы собрались?

Интерес Ивана Алексеевича снова был неподдельным, хотя только он и Сергеев были осведомлены о настоящей цели этого пикника.

Гальский и Тимохин думали, что они тоже в курсе дела: Сергеев хочет посмотреть нового сотрудника. Как ведет себя в неформальной обстановке, умеет ли пить, как держится после выпивки… Алкоголь снимает тормоза: враль, хвастун, болтун, задира обязательно проявит себя. Такая проверка многократно верней бумажных фильтров кадровых аппаратов. Потому к ней и прибегают, когда от надежности коллеги зависит собственная жизнь. Когда‑нибудь ему расскажут об этом, и он беззлобно выругается. Но все подобное делается до зачисления новичка! А Попов уже полноправный сотрудник отдела особо тяжких… Очевидно, Сергеев решил составить о нем собственное мнение на всякий случай…

И только сам Валера Попов полагал, что выезд на рыбалку посвящен его недавнему поощрению, потому вопрос Наполеона его смутил, хотелось ответить что‑то остроумное и отводящее внимание, но ничего подходящего в голову не приходило.

За него ответил Сергеев.

— Повод, товарищ полковник, серьезный. Валера работает у нас недавно, а уже получил поощрение в приказе. Потому предлагаю выпить за нашего молодого друга и пожелать ему такой же успешной службы в дальнейшем.

Тон майора был торжественным. Гальский и Тимохин решили, что они не ошиблись в своих предположениях. К такому же выводу пришел и Попов.

Все выпили и принялись хлебать обжигающую, неожиданно ароматную уху.

— Ну молодец, аксакал, — с набитым ртом похвалил Гальский. — На скорую руку да не из свежака… А если сазанчик попадется или там стерлядка…

Молчаливый Тимохин открыл вторую бутылку водки и снова налил по полстакана.

— За старейшего сотрудника МВД, нашего аксакала Ивана Алексеевича, — провозгласил Сергеев. — Дай Бог нам всем так пить водку в его возрасте!

— Спасибо, Сашенька, — польщенно, но с некоторым смущением сказал Ромов и, приветливо улыбаясь, чокнулся с каждым, после чего выпил содержимое своего стакана, как воду. Он действительно мог огреть литр белой и заметно не пьянел: только краснел нос да лысина покрывалась потом.

А лихо опрокидывающий стаканы Сергеев был трезвенником и, чтобы избежать упреков и неизбежных приставаний, добился больших успехов в подмене жидкостей.