В его обыкновенно спокойных глазах мелькнула настоящая злость.

— Воздержание не при чем. То, что происходит между нами, выше гормонов.

— Мейсон, Рози, вы идете? — позвала из соседней комнаты Марни.

Мейсон закрыл глаза. Роз показалось, что он взывает к небу о терпении. Она сознавала, что и сама вот-вот сорвется.

— Пошли узнаем, что Марни не терпится нам объявить, — сказала она.

— С нашим делом не закончено, просто отложим на потом.

Старые инстинкты выживания немедля сработали. Отвергнуть, прежде чем отвергнут тебя.

— Никакого «нашего дела» нет, Мейсон. Оба отлично знали, что это ложь.

Своими неловкими словами Мейсон ранил чувства Рози — теперь он доподлинно это знал. И еще, ему стало ясно, что, предлагая не торопиться предпринимать поспешные шаги, он стремится оградить от беды сердце, принадлежащее отнюдь не Рози.

Свое собственное сердце.

Марни и Хэл сидели рядышком на кушетке. Рози что-то пристально рассматривала в одном из высоких узких окон, глядящих на озеро.

— Итак, что такого срочного ты хотела мне сообщить, из-за чего понадобилось вламываться сюда в воскресенье днем? — спросил Мейсон, заходя в комнату.

Марни одарила его обезоруживающей улыбкой, как две капли воды похожей на улыбку ее мужа.

— У нас будет ребенок! — Объявив новость, Марни поцеловала мужа, затем подскочила и дружески пихнула Мейсона в бок. — Мы хотели, чтобы ты узнал первым.

— Ох, Марни! — Он крепко обнял ее, поцеловал в щечку и добавил: — Не думай, что легко отделалась. Все равно тебе придется заплатить за то, что ворвалась сюда непрошеной или, по крайней мере, не постучала.

— Я тоже тебя люблю, — отозвалась она.

Роз наблюдала всю сцену с удивлением, отмечая светящееся радостью лицо Марни, возбуждение Хэла и счастье Мейсона. Ребенок приходит в мир, нетерпеливо ожидаемый всей семьей. Его уже любят, готовятся холить и лелеять. Именно так и должно быть, наверное. Но ей казалось, что слишком уж все хорошо, чтобы быть правдой.

Ее решимость окрепла. Обязательно надо найти свою мать. Повидать женщину, давшую ей жизнь, а потом бросившую на произвол судьбы. Потребовать от нее ответов.

Роз подошла к Марни и обняла ее, в то время как мужчины обменивались рукопожатиями и хлопали друг друга по спине.

— Поздравляю. Рада за тебя.

— А я за тебя, — со значением проговорила Марни.

— Это вовсе не то, что ты думаешь… Просто увлеклись на минутку.

В глазах Марни скакали веселые бесенята недоверия. Она потрепала себя по пока еще плоскому животу:

— Как и мы с Хэлом.

Поздней ночью Мейсон вышел прогуляться по берегу. В безоблачном небе висела полная луна, бросавшая свет на скованную льдом реку. Без конца прокручивая в голове события дня, Мейсон никак не мог успокоиться. Он не собирался обижать Рози, но было совершенно ясно, что сильно задел ее, несмотря на все заверения в обратном.

Мейсон потер плечо; боль служила напоминанием о том, что произошло в последний раз; когда он увлекся спасением попавших в беду девиц. Потерял чувство реальности, излишне раскрылся и в результате едва не поплатился жизнью.

А женщина, которую он любил? Мейсон остановился, попинал кусок льда носком своего тяжелого ботинка. А что ей? Прошла реабилитацию, отыскала нового, более тактичного дилера и ни разу не ответила на телефонные звонки Мейсона.