* * *

— …а вот это самое использование Двери… как вы его вообще засекли? — Михаил моргал, оглядывая Могильник. Очередной криповатый склеп совершенно не пугал его — таких он за свою жизнь повидал целое множество.

Ингрид пожала плечами, заходя следом за ним и приглядываясь к темноте. У них с собой ведь были фонари дневного света… вот только остались в машине. А впрочем, какая разница, что им тут разглядывать?

— Зверев давно привязал к ней дешёвый артефакт-сигналку, и оставил её у меня, — отозвалась она. — Он и говорил — мол, если сработает, значит, у меня всё плохо, дуйте ко мне изо всех сил.

— Хорошо, — кивнул Михаил. — Но… больше его никто не засёк? Оно нас не выдаст?

— Ты действительно не о том думаешь, Миша, — отрезала Ингрид. —Ты хоть представляешь себе, что такое Дверь?

— Защитный амулет одноразового действия, — пожал плечами её собеседник. — Позволяет один раз обмануть судьбу и выбраться живым из ситуации…

Ингрид покачала головой и махнула рукой, обрывая его.

— Это не какая-то защитная побрякушка, Миша. Этих штук на весь мир — несколько десятков, и это артефакты высшего порядка. Зверев свой обнаружил в одном из крупнейших Могильников, ещё в первые годы Прорыва, и хранил, не трогая, всё это время. Потому что Дверь — это страховка на самый крайний случай.

— Побочные эффекты? — Михаил развернулся к собеседнике всем корпусом.

— Дверь не спасает от смерти, Миша, — отозвалась Ингрид, медленно обходя первую комнату Могильника по периметру. — Дверь выводит тебя с Той Стороны, если ты ещё не успел уйти достаточно далеко. Буквально воскрешает из мёртвых.

— Хочешь сказать, это что-то вроде Ключа?! — изумился Михаил, двигаясь за ней. — И он всё это время был у Зверева? Тогда зачем мы вообще устроили это всё, вместо того, чтобы…

— Нет, не что-то вроде Ключа. Дверь ведёт только оттуда — сюда, но не наоборот. Дверь, как ты сам заметил, вещь одноразовая, к тому же ещё и «одноместная». Наконец, насколько мне известно, Дверь не защищает от воздействий Той Стороны, и если у человека не хватит силы воли, или банально недостанет времени, он не сможет применить артефакт.

Михаил кивнул.

— Ясно, понятно. Демо-версия Ключа для бедных. Так, значит, Зверев там успел помереть и воскреснуть? Надеюсь, он теперь не нежить?

— Дверь не превращает в нежить, иначе какой в этом был бы толк? Нежитью в нашем мире можно стать и безо всяких артефактов.

— То-то и оно, что… — Михаил вздохнул. — Ладно. Но если он всё-таки задействовал Дверь, если использовал последний шанс и вернулся — почему не связался с нами уже после этого? Это он что, получается — погиб, вернулся с Той Стороны и затем ещё раз погиб?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась Ингрид. — Я затем туда и еду, чтобы это выяснить.

Остановившись возле разбитого саркофага в стене, она покачала головой.

— А впрочем, даже если Зверев мёртв, окончательно и бесповоротно, это ещё не трагедия. Да, он ценный кадр, да, его потеря ударит по Немёртвому. Но его смерть ничего не нарушит в нашем плане — даже наоборот, в каком-то смысле, сделает всё лишь убедительней. А вот если кто-то каким-то чудом выжил — кто-то из тех четверых студентов…

Она замолчала, неожиданно уставившись на пол.

* * *

Лёжа в самом дальнем углу саркофага (я скорчился так, как только мог, чтобы не застрять в каменной могиле), я уставился на пол склепа.

Следы.

Вот бл*ть. Следы. Мокрые, грязные… как я не сообразил сразу? Они же выдают меня с головой.

Заслышав голос Ингрид Дитмаровны, я решил, что вовсе не хочу сейчас выдавать своего присутствия, и наскоро забрался в саркофаг, чья крышка была выломана из стены.