Работа была не сложной, но приятной, потому что вся ответственность лежала на нем. Сверток Джонни уже получил. Страшновато, конечно, но пока он справляется.

Вообще, никто открыто не говорил об этом, но, став посыльными, как в его случае, получали что-то на семью, а семья на тебя. Иными словами, устанавливались определенные взаимоотношения. После сегодняшнего дела Джонни уже не будет хвататься за что попало, подбирать крохи в южных районах. Это как наклейка на бампере: «Сегодня первый день будущей жизни».

Разумеется, он кайфовал. И немного нервничал.

Наставления дяди Эдди преследовали его. «Не упусти эту возможность, Дерганый, — сказал Эдди. — Я головой за тебя поручился». Словно этой работой он оказывал ему большую услугу. Впрочем, Джонни подозревал, что, возможно, так оно и есть, и все же. Собственный дядька не должен постоянно тыкать его в это носом.

Он включил радио. Даже музыка кантри, которую здесь передают, лучше, чем назидания дяди, продолжавшиеся весь вечер. Играл оркестр Чарли Дэниелса, один из немногих, какие узнавал Джонни. Он даже помнил отдельные слова.

— «Пламя на горе, бегите мальчики, бегите…»

«Не упусти эту возможность, Дерганый».

— «Дьявол в доме встающего солнца…»

«Я головой за тебя поручился».

— «Цыплята клюют с подноса…»

— Черт!

В зеркале заднего обзора появились синие вспышки. Откуда только взялись? Всего две-три секунды назад Джонни был уверен, что, кроме него, никого на шоссе нет. Очевидно, ошибался. У Джонни начало дергаться веко. Он нажал на газ, надеясь, что удастся уйти. И тут вспомнил, что сидит за рулем дерьмовой железяки, которую спер с парковки в Эссингтоне. Черт побери! Надо было пойти к гостинице. Взять японскую тачку.

Хотя не исключено, что об украденном «додже» еще не заявили. Его владелец, возможно, еще спит в том мотеле. Если повезет, он отделается штрафом.

Но так везет другим, не ему.

Копам понадобилась вечность, чтобы вылезти из автомобиля — плохой признак, хуже некуда. Они проверяли номерные знаки и тип машины. К тому моменту как они подошли к нему с разных сторон «доджа», глаза Джонни напоминали мексиканские прыгающие бобы.

Он постарался выглядеть спокойным.

— Добрый вечер, офицеры. В чем…

Высокий тип с ирландским акцентом открыл дверцу со стороны водителя.

— Выходи из машины.

Сверток они нашли почти сразу. Копы проверили переднее и заднее сиденья, открыли багажник, сняли покрышку с запаски — и привет заведующему.

— Пресвятая Мадонна! — Один из копов посветил своим фонариком на сверток. У второго даже челюсть отвисла.

— Чем ты, черт возьми, занимаешься?

Джонни, не ответив, убегал со всех ног.

ГЛАВА 3

Никто не мог быть мертвее и тупее, чем он в данный момент. Джонни Туччи знал это, когда вбежал в лес и соскользнул, а потом скатился в овраг у обочины дороги.

Вероятно, от копов ему удастся спрятаться, но только не от семьи. Ни в тюрьме, ни где-то еще. Это факт. Потеряешь такой «сверток» — и сам станешь свертком.

С края оврага послышались голоса, а по кустам запрыгал луч фонарика. Джонни вжался в землю и заполз под куст. Его била дрожь, сердце неистово колотилось, прокуренные легкие не справлялись с дыханием. Он едва сдерживал кашель, душивший его.

«Эх, черт, мне конец, действительно конец».

— Ты что-нибудь видишь? Где этот маленький придурок? Этот урод?

— Не вижу ничего. Но мы достанем его.