Пока начальство было занято, охранники стянули все силы в один сектор, где наблюдался прорыв, ослабив тем самым остальные участки и подставив их под удар неприятеля.

Яровцев отдал ряд приказаний, пытаясь выправить положение, но в это время штурм поместья начался по всему периметру. На тех участках, где охраны не наблюдалось, противнику удалось преодолеть периметр, разобраться с системой «Страж» и рассредоточиться по парку, занимая удобные для обстрела поместья позиции.

Когда Яровцев оказался снаружи, он понял, что положение серьезнее, чем могло показаться изнутри. Боголюбовы решили всерьез взяться за Папу. Очень уж им не понравилось, что их ставленника убрали, причем таким наглым образом.

Ярослав увидел охранников, которые, заняв позиции за укрытиями, вели непрерывный огонь по точкам, где должен был находиться противник. Но их стрельба не приносила результата. Враг огрызался короткими очередями, и почти все они находили своего адресата.

Ярослав крикнул в эфир:

— Рассредоточиться! Рубежи не сдавать!

Ответом ему был сильный удар в голову. Пуля чиркнула по черепу, оторвав ухо. Ярослав рыкнул от боли и получил вторую пулю в ногу. Он рухнул на каменный пол, и сознание померкло, погрузив его во тьму.

* * *

Яровцев очнулся оттого, что его резко вздернули на ноги и попытались установить, словно он был памятником павшему начальнику охраны, отдавшему жизнь за хозяина. Ярослав открыл глаза и увидел перед собой недоумевающего Сергея Зубарева.

— Я еще жив? — спросил Яровцев.

— А ты что, собрался умирать? — спросил Зубарев.

— Меня же…

Ярослав хотел сказать, что его ранили, но бросил взгляд на пол, откуда только что поднялся, и кроме белых мраморных плиток ничего не увидел. Ни капли крови, что было удивительно! Инстинктивно рука метнулась к оторванному уху и нашла его на месте.

Яровцев перекрестился и пощупал ногу. Она оказалась также цела. Только память услужливо напоминала о том, как оторвало пулей ухо и продырявило ногу.

Зубарев увидел его движения и злобно ухмыльнулся.

— А как сволочи, еще лезут? — спросил Ярослав. На что Сергей истерично расхохотался.

Яровцев посмотрел на него как на умопомешанного, но Зубарев поспешил объяснить свой поступок:

— А нет никого!

— Что, отступили? — спросил Ярослав, приводя в порядок малость помятый костюм.

И чем это боголюбовские стреляли, что никаких следов от вошедшей в ногу пули не осталось?

— Нет. Зачем? Их и не было!

— Что значит не было?! — не понял Яровцев и пристально посмотрел на своего заместителя.

Но от взгляда начальника Зубарев не пожелал таять и признаваться, что учинил над шефом дурацкий розыгрыш. Он твердо стоял на своей позиции.

— Не было никого. Никто не нападал на Папину дачу…

— Я что-то не понял: это пока я без сознания валялся, вы здесь все умом спятили?

— Зачем, — возразил Зубарев. — Мы практически все в нирване побывали. Всех я, конечно, не расспрашивал, но кто рядом со мной был, те все вырубились.