Небо. Бездна. Это просто выбор.

Выбор, который встаёт перед каждым жителем Инфериора, когда он достиг настоящей силы.

«Марк, законы Неба… они устанавливают порядок. Небо определяет меру, и если бы не было так, то…»

— То все бы жили так же, — закончил я за неё, — Только без указки сверху.

Халиэль не ответила. Она видела моё состояние, и в спор лезть не хотела. Я всё равно никак не отреагирую.

Демон жив или нет?

«Не знаю», — со страхом сказала Халиэль.

Вот и я не знаю… Да ну твою же мать.

— Теперь понимаешь, что я тогда испытал? — вдруг спросил я, — Когда был нулём?

«Нечего было лезть к тому копью…»

Да уж. А сейчас облапошили нас всех, сразу троих.

Ну ведь напоролся на пауков, нет бы остановиться, подумать. Марк, у тебя великая сила, с ней и великая ответственность. Только не за жизни кого-то там, а за собственную.

Потому что эта сила — кость в горле у кого-то. Раньше я был нулём сраным, первушником… Всем было на меня наплевать, им было до нуля.

Но теперь частица стала слишком сильной. Даже Вотана загнали под Лазурную столицу, посадили на цепи. Нет, сильные частицы Абсолюта никому не нужны.

А вот его магия… Это да.

«Мы остановились! Марк, что-то происходит, ты должен очнуться!»

Ну, раз надо, так надо…

Огромные клыки клацнули перед самым лицом, когда я открыл глаза. Руки сами метнулись перехватить пасть, и острые зубы сразу пронзили кожу.

Я рванул хищника на себя, отбросил в сторону, и в прыжке ушёл от атаки другого.

Нет времени разбираться…

Третий хищник, огромный лев с шикарной гривой, сбил меня с ног, повалил на землю. Размером с быка, не меньше!

Я оттолкнулся ногой, добавляя инерции, и пасть льва клацнула, схватила пустоту.

Спиной я воткнулся во что-то мягкое, перекатился.

Мой конь! Резвый!

Он лежал с перегрызенным горлом.

— Дерьмо нулячье! — я выругался.

Меня окружали всего три хищника. Самец, и две самки… Крупные, в холке мне по грудь. Лев пятнадцатой ступени, уже как человек, а вот львицы помельче, где-то в звериной мере.

Вокруг будто каменистая саванна, солнце заходит за горизонт. На горизонте эти самые невысокие горы, видимо, Резвый оттуда меня приволок.

С другой стороны равнина, насколько хватает взгляда. С редкими одинокими деревцами.

Угораздило же. Меча нет, опять голые руки.

Я улыбнулся. У меня есть стихии… я вам теперь не ноль сраный!

«Марк, опять начинаешь?»

— Молчу, молчу, — раздражённо бросил я.

Лев бросился на меня, по бокам прыгнули львицы. Я извернулся, нырнул под гривастого, добавив ему кулаком по рёбрам. Перекатился, направил руку…

Мне удалось прострелить брюхо одной львице, и дикий стон раненого зверя разнёсся надо равниной.

Правда, сразу пришлось прыгать в сторону.

Ногой я добавил по морде настырному льву, и тот тряхнул головой, разозлился ещё больше, погнался за мной. Сбоку снова налетела львица, но прыгать не стала, не дала нырнуть под неё.

Я поймал её клыки на правое предплечье, хрустнули пластины доспеха, боль пронзила руку. Львица снесла меня в сторону и этим спасла от прыжка самца.

Мы с ней кувыркнулись, и я оказался перед зверем на корточках. Та не отпускала руку, я же среагировал чётко, как учили ещё в армейке против собак: вторую руку ей на загривок, и надавил пасть вверх, переламывая шею через запястье.

Отскочив, я встал напротив злого льва. Тот в ярости оглядывал своих бывших жён, осознавая, что остался один.

С руки у меня текла кровь, откуда-то на спине синяк.