Зак Вен приблизился и встал рядом с Фриной. Его голос прозвучал резким шепотом, когда она сказал:

— Я не думаю, что нам следует...

Но аватар уже заглушил его.

Чтобы сохранить для тебя Эльфийские камни, я забираю их в такое место, в котором, как я считаю, даже Изоэльда не подумает меня искать. Если я спрячу Эльфийские камни здесь, их найдут. Если я останусь здесь, то найдут меня. Поэтому я ухожу. Когда ты обнаружишь, что коттедж пуст, ты коснешься этих цветов и этот аватар пробудится. Когда он начнет исчезать, то скажет тебе, где я нахожусь. Прочти это в воздухе. Приходи ко мне после этого и я передам тебе Эльфийские камни. Твое предназначение решено. Оно прибыло гораздо раньше, чем кто–либо из нас ожидал, и приходит, окутанное несчастьем и горем. Но его нельзя повернуть; нельзя от него отказаться. Прими его, дитя.

Потом она пропала, растворившись в ночи. Как дым при сильном ветре, аватар задрожал и развеялся. Фрина продолжала смотреть на то место, где он находился, ожидая появления чего–то еще. Прочти это в воздухе. Она пыталась что–то разглядеть, но там была только темнота и воспоминания о бабушкиных словах.

Наконец Зак потянул ее за руку:

— Мы должны идти, Фрина! Я слышу голоса!

Однако она медлила, не желая сдаваться. Если она сейчас уйдет, то уже точно ничего не узнает о том, куда ушла ее бабушка. Она никогда не найдет Эльфийские камни.

Все будет потеряно. Прочти это в воздухе. Тени! Она старалась!

— Фрина!

Голос Зака Вена сменился до резкого шепота. Сейчас она тоже смогла услышать голоса. Они исходили откуда–то снаружи передней части коттеджа, тихие и приглушенные. Мужские голоса — Эльфийских Охотников или кого–то гораздо, гораздо хуже.

Затем сумрак прямо перед ней ожил, сверкнув, заполнив темноту огромными словами, написанными огненными ярко–красными буквами, которые шипели и трещали, как будто горел сам воздух.

Фрина затаила дыхание, прочитав их:

Ступай в Ашенелл под Арку Беллороусов

Ведя за собой Зака Вена, она вышла через заднюю дверь, прошла по небольшой травянистой лужайке и вошла в сады. Они быстро добрались до расположенного за ними леса, задержавшись там, чтобы присесть и оглянуться назад. Внутри дома двигались огни, два или три, и они могла услышать шарканье и стук тяжелых сапог по деревянному полу. Если бы она могла это сделать, то заперла бы этот дом и поймала их в ловушку. Испытывая сильные эмоции, чтобы разобраться со всеми сразу, она бы выбрала одного, самого сильного, и разобралась с ним.

Ярость.

Однажды она заставит Изоэльду и всех тех, кто нес ответственность за случившееся с ее бабушкой, заплатить за их высокомерие и ненавистное пренебрежение к любым нормам морального кодекса. Она выследит их и накажет. Она представила, как она это сделает, но тут гнев исчез, а глаза наполнились слезами. Она смахнула их, не желая, чтобы мальчик это заметил. Однако, когда она взглянула на него, то он отвернулся.

— Не волнуйся, Фрина, с ней все в порядке. Я имею в виду, с твоей бабушкой. Она сбежала от них.

Он пытался помочь, чтобы она почувствовала себя лучше, и она улыбнулась ему в ответ на его старания. Но она не была убеждена в его правоте. Все, в чем она была уверена, это что ее бабушка создала тот аватар при помощи магии, причем Фрина даже не подозревала, что она ею владеет, и оставила его, чтобы девушка узнала, куда она ушла.

В Ашенелл. На кладбище эльфийского народа.

В долине было мало мест, куда она хотела попасть меньше всего. Кладбище было мрачным и полным привидений, местом упокоения умерших, а также резервуаром для дикой магии. Привидения и призраки бродили по земле кладбища, и говорили, что глубоко под землей был погребен старый город, в котором были похоронены самые древние из мертвых. Когда–то, много веков назад, когда Арборлон располагался в Цинтре, Кирисин Беллороус и его сестра Симралин спустились в те гробницы, чтобы получить Эльфийские камни от мертвой властительницы Готрин, призрака, все еще способного переходить в этот мир с другой стороны.