Я осел на одно колено. Ну и силища, что это за дар такой? Четвертый перст — это ведь как приор Зигфрид…

— Все вы одно и то же говорите, — выдавил я из себя, — А потом все равно дохнете.

— Как смеешь, падаль?! — послышались возгласы его зверей.

Строй Морица двинулся вперед, но человек поднял руку:

— Стоять! Он мой!

На груди качнулся амулет. Еще, и еще… Время потекло все медленнее…

Рука сжимала копье, в другой покачивался железный круглый баклер, а в грудь била шерстяная связка-амулет. Небо явно что-то хотело от меня, а я не мог понять, что.

«Рычок! Говори со мной!» — мысленно я обратился куда-то вверх. Ну же, Небо, помоги достучаться до него. Я помню, когда чуть не погиб в Норе от яда, что ты был со мной, Рычок!

И свершилось…

«Давным-давно братья не поделили место вожака…» — голос Рычка доносился откуда-то издалека, словно из прошлого. Кажется, у нас был с ним такой разговор.

Я вспомнил, ведь Волчонок рассказывал эту историю. Еще во времена, когда в землях Серых старшей стаей были Скорпионы, стая Диких Волков раскололась между двумя братьями. Серый и Белый.

«Вождем должен был стать старший брат, Белый…»

Протрубил рог. Да где же ты, чертов Керт? На нулях сюда скачешь, что ли?!

— Зверю — зверево, падаль, — Мориц поднял лук, нацелившись в меня.

Стрела полетела, рисуя траекторию смерти мне в голову. Я лишь чуть двинул шеей, преодолевая давление ауры — и почуял, как щеку резанул холодный поцелуй. Свистнув, снаряд исчез позади.

«Ты — лучший из рода! Так говорит дедушка…»

Новая траектория смерти, теперь уже в корпус. Не успеть сдвинуться, но можно подставить баклер, придав нужный угол.

Бам! Словно в гонг, ударила стрела, и меня сбило с ног, кинув на спину. Рука гудела от отдачи, будто я железной кувалдой по рельсе ударил.

Послышался стройный смех. Хохотали и Мориц, и его воины.

Весело вам? Кое-как подобравшись, я начал вставать.

«У последнего в роду сила вождя…» — послышался удаляющийся голос Рычка.

— Я понял, Волчонок, — сказал я, крепко встав на ноги и выставив перед собой щит.

Вождем должен был стать Белый, и теперь я последний из рода. Мои губы тронула усмешка — ведь так сказал дедушка.

И едва я осознал это, как ко мне пришло «знание». Как и тогда, когда я, отрабатывая боевые танцы с копьем, пробуждал древние техники. Знание просилось наружу.

Стало намного легче. Только вожди могут сопротивляться этому, и только вожди могут вести за собой зверей. Вождь тоже может воодушевить.

— Смотри, человек, — крикнул я, подняв копье.

Мориц чуть склонил голову, будто его заинтересовали потуги этой букашки перед ним.

— Вокатум дукс! — вырвалось из меня, и я ударил древком по земле.

Мою грудь расперло от ревущего наружу крика, я не смог сопротивляться, и просто закричал. Это был настоящий звериный рык, которому мог позавидовать любой лев, и волны силы изошли от меня во все стороны.

— Нет! — крикнули Волки, Рыси, Кабаны…

Они все заложили уши, будто это было нестерпимо, а рядом со мной все звери, наоборот, поднялись и расправили плечи, будто снова готовы к бою.

— Ну, примал, ты даешь, — послышался бодрый голос Фолки, — Это Вой первого вождя Диких. Я даже боли в ране не чувствую.

У меня не было времени удивляться.

Воздух в груди кончился, а рык все продолжал рваться наружу. Секунда замешательства — и от Морица к нам побежали остатки Желтых, которые наконец поняли, что еще не все потеряно.