Саймон. Так я и думал. И что, случается, что этот ваш остров вот так же вдруг возьмет да и отправится прогуляться?

Камерон. Некоторые уверяют, что да.

Саймон. Но вы-то сами не видели остров удирающим во все лопатки?

Камерон. Я не всегда слежу за ним, мистер Блейк.

Саймон. Еще что-нибудь против острова?

Камерон. Еще птицы. Сюда слетается слишком много птиц. Птицы любят этот остров гораздо больше, чем подобало бы.

Саймон. Птицы — здесь? И что их сюда манит?

Камерон. Говорят, они прилетают слушать.

Саймон. Слушать тишину? Остров, на котором царит полное безмолвие, словно в опустевшей церкви.

Камерон. Не знаю; так говорят.

Мэри-Роз. Что за чудесная история про птиц. Наверное, добросердечные создания прилетают сюда, потому что остров любит, когда его навещают.

Камерон. И это тоже; заметьте, миссис Блейк, острову, на котором и без того полно гостей, ни к чему желать, чтобы его навещали — а почему на нем не бывает гостей? Потому что люди боятся высаживаться на остров.

Мэри-Роз. Чего же они боятся?

Камерон. Именно так я им и говорю. Чего вы боитесь, говорю я им.

Мэри-Роз. А вы чего боитесь, мистер Камерон?

Камерон. Того же, чего и все. Про этот остров ходят недобрые слухи, мэм.

Мэри-Роз. Так расскажите и нам; Саймон, ну разве не славно будет послушать загадочные, наводящие ужас предания шотландских нагорий?

Саймон. Не знаю; но если они хороши…

Мэри-Роз. Ну пожалуйста, мистер Камерон! Обожаю, когда кровь стынет в жилах!

Камерон. Немало есть историй, ох, немало. Вот, например, про мальчика, которого привезли на этот остров. Он был не старше вашего малыша.

Саймон. Что с ним случилось?

Камерон. Никто не знает, мистер Блейк. Отец и мать мальчугана вместе с друзьями собирали на острове рябину, потом обернулись, глядь — а малыш-то исчез.

Саймон. Потерялся?

Камерон. Его не смогли найти. Его так и не нашли.

Мэри-Роз. Так и не нашли! Он упал в воду?

Камерон. Разумные и правильные слова: упал в воду. Вот так и я говорю.

Саймон. Но вы в это не верите?

Камерон. Не верю.

Мэри-Роз. А что говорят в деревне?

Камерон. Некоторые утверждают, что малыш и по сей день на острове.

Мэри-Роз. Мистер Камерон! О, мистер Камерон! А что говорит ваш отец?

Камерон. Отец вот что сказал бы: они не всегда здесь, они приходят и уходят.

Саймон. Они? Кто они?

Камерон (поеживаясь). Не знаю.

Саймон. Может быть, малыш услышал то, что прилетают слушать птицы!

Камерон. Вот-вот, именно так и говорят. Он услышал, как остров позвал.

Саймон (поколебавшись). А как зовет остров?

Камерон. Я не знаю.

Саймон. Вам известен хоть кто-нибудь из тех, кому доводилось услышать зов?

Камерон. Нет. Никто не услышит зова, кроме тех, для кого зов предназначен.

Мэри-Роз. Но если тот малыш услышал зов, то должны были услышать и остальные, ведь они были тут, рядом.

Камерой. Другие ничего не слышали. Вот так оно и бывает. Я могу стоять подле вас, госпожа Блейк, здесь, скажем, — и вдруг я услышу зов, оглушительно-грозный, либо тихий, словно шепот, — никто не знает? — и мне придется уйти, а до вас не донесется ни звука.

Мэри-Роз. Саймон, ну разве не жуть?

Саймон. Готов ручаться, что притянуто за уши. Как давно это случилось, о легковерный?

Камерон. Еще до моего рождения.

Саймон. Так я и думал.

Мэри-Роз. Саймон, прекрати смеяться над моим островом. Мистер Камерон, а не знаете ли вы еще каких-нибудь славных историй?

Камерон. Я не могу рассказывать, ежели мистер Блейк и впредь будет отпускать замечания, что острову могут прийтись не по вкусу.