«Чем больше я узнаю о живых, тем больше мне хочется сделать их мертвыми», — меланхолично подумала я, поставила пустую чашечку прямо на пол и пошла к невесте. На этот раз я шла легко, чай разогрел мое окоченевшее тело.

Совсем недавно я жила в этом доме и потому знала, куда идти. Наверняка молодым отдали под первую брачную ночь летний домик — крошечный, но изящный особнячок слева от основного корпуса. Никаких соседей, прислушивающихся за стеной. Идеальное место для новобрачных.

Крадучись, я добралась до домика — так и есть, окна в спальне горели. Прошла сквозь незапертые входные двери, подошла к опочивальне, и только подняла ногу, чтобы пнуть тяжелые створки, как меня обуял приступ воспитанности.

На мой деликатный стук в дверь невеста тут же отозвалась:

— Кто там?

Ах, сколько же было в ее голосе надежды и нежности… Что войдет сейчас любимый, обнимет, поцелует, сказку на ночь расскажет. А это всего лишь свежевыкопавшаяся покойница.

— Алёна, — глумливо усмехнулась я и вошла в спальню.

О, как она задохнулась от ужаса, увидев меня. Как же отхлынула кровь с ее лица, перекосившегося в гримасе…

— Ты же умерла, — выдавила она, еще пытаясь своим умишком опровергнуть факт, что я — и вдруг тут.

— Умерла, — кивнула я и горечь затопила меня. — А знаешь почему я умерла, ты, тварь ползучая?! Потому что ты у меня его украла! Это я должна была выходить сегодня замуж, понимаешь — я!

— Он сам выбрал, — пискнула она.

— Да мне без разницы, — я уже дошла до кровати, на которой она лежала в ожидании моего любимого и склонилась над ней. — Это несправедливо, понимаешь? Я буду гнить в земле, а вы будете жить-поживать да детей наживать.

— Что ты от меня хочешь? — прошептала она.

Я заглянула в ее глаза, в которых плескался смертельный ужас, и ласково сказала:

— Всего лишь послушать, как бьется твое сердце, — и я отодвинула тонкую ткань ее сорочки, скользя мертвой рукой ниже, к сердцу. Живому сердцу.

Я чувствовала, как стекает с ладони могильный холод на ее кожу. Видела, как закипает ужас в ее глазах, слышала, как она пыталась закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

О, как же мне нравился этот ее ужас, я впитывала его и наслаждалась им, словно изысканным лакомством. Медленно облизнувшись, я приблизила к ней свое лицо, и она не выдержала. Последний всплеск ужаса — и глаза ее закатились, остекленели, напряженное тело резко обмякло.

Всего лишь обморок. Конечно, я бы предпочла ее задушить своими руками. Чтобы она умерла, глядя мне в глаза, хотелось до последней капли выпить весь ее страх, однако я, даже умерев, не стала идиоткой. Мне ни к чему явно насильственная смерть. Милиция, разбирательства, еще ни дай бог до эксгумации дело дойдет. Нет, я хотела тихо всем отомстить и после этого спокойно и комфортно почивать в своей могилке.

В ванной меня поджидала неудача. Аптечка была полна, да только лекарства в ней были слишком безобидны. Нахмурившись, я сунула руку под раковину, ощупала — так и есть! — полиэтиленовый пакетик был приклеен на своем обычном месте. Еще когда я тут жила, то обнаружила, что именно так прячет героин Костя, беспутный брат Андрея.

О своем открытии я никому не сказала, посчитав глупым ссориться с будущим родственником. Порошка оказалось много, примерно с чайную ложку. Неторопливо приготовила раствор, набрала в шприц и спокойно впрыснула его невесте в вену.

— Все, покойся с миром, — пробормотала я и небрежно спихнула так и не очнувшуюся девицу с кровати.

Потушив ночник и сняв платье, я залезла под одеяло. Андрей задерживался. Текли минуты, в полуметре умирала невеста, а я равнодушно глядела в темноту и ждала.