Глядя на понурого Болейна, я с трудом удержался от искушения сообщить, что в ближайшее время ему нечего опасаться виселицы. Даже если суд признает его виновным, казнь наверняка будет отсрочена, ибо леди Елизавета уполномочила меня подать просьбу о помиловании. Однако я помнил, что это обстоятельство следует держать в строжайшей тайне до вынесения вердикта; к тому же просьбу о помиловании я мог подать лишь в том случае, если сочту решение суда несправедливым. Так что я ограничился тем, что рассказал Болейну о встрече со Скамблером и о загадочном исчезновении ключа от конюшни. Выслушав меня, он покачал головой:

– То, что мои сыновья поколотили Грязнулю, меня ничуть не удивляет. Но я никогда не поверю, что они могли убить собственную мать.

– Тем не менее, сэр, у нас появилась новая зацепка, которую необходимо проверить.

– Да, конечно, – вздохнул он. – Надо признать, Джеральд и Барнабас не испытывают ко мне никаких сыновних чувств. Ни разу не соизволили навестить меня здесь.

– Скажите, вам доводилось обращаться к услугам слесаря по фамилии Снокстоуб?

– Да, в течение нескольких лет. Впрочем, не могу сказать, что близко знаком с ним. Обычно с людьми подобного рода имел дело Чаури.

– Вам известно, где он живет?

– В каком то переулке поблизости от площади Тумлэнд, если мне не изменяет память.

– Превосходно. Думаю, мы сумеем его найти. Я так понимаю, с другими слесарями вы дела не имели?

– Нет. У Чаури был целый список ремесленников, которых он приглашал для тех или иных работ. – Лоб его пересекла складка. – Честно говоря, мне кажется, что вся эта история с ключом выеденного яйца не стоит. В первый раз Грязнуля просто не заметил ключ, тем более что уже смеркалось. Этот парень отличный конюх, но вы сами наверняка поняли: в голове у него гуляет ветер.

– Есть еще один вопрос, который я вынужден вам задать, – произнес я, набрав в грудь побольше воздуха. – Предупреждаю, это вопрос личного характера, и он касается ваших отношений с Эдит.

– Когда речь идет о жизни и смерти, о деликатности приходится забыть, – горько усмехнулся Болейн.

– Я нанес визит мастеру Гэвину Рейнольдсу. И встретил там ваших сыновей, Джеральда и Барнабаса.

– Да, с дедом они всегда неплохо ладили. Наверное, причина заключается в сходстве характеров. – Болейн вперил в меня пристальный взгляд. – Старый Рейнольдс спит и видит, как меня вздернут на виселицу. Полагаю, для вас это не тайна.

– Нет. Он сразу дал понять, что не намерен помогать нам. Скажите, а вы знакомы с его управляющим, неким Воувеллом?

– Даже не представляю, как он выглядит, – покачал головой Болейн. – Не забывайте, сэр, я не бывал в доме Рейнольдса с тех пор, как Изабелла поселилась в Бриквелле. Близнецы часто гостили у деда, но для меня двери его дома были закрыты.

– Воувелл не слишком доволен своим хозяином…

– Да уж, служить этому сварливому старикану и его угрюмой жене, которая вечно смотрит так, словно уксуса хлебнула, – работенка не из приятных, – сардонически изрек Болейн. – А теперь, когда в доме поселились еще Джеральд и Барнабас…

– Так вот, Воувелл украдкой сообщил мне кое что важное, – перебил я. – По его словам, несколько лет назад Эдит явилась к своему отцу и пожаловалась, что вы… говоря без обиняков, силой принуждаете ее к выполнению супружеских обязанностей. Отец отослал ее прочь, заявив, что она сама выбрала свою долю и он не намерен вмешиваться в чужие семейные дела.

Болейн отвел глаза.

– Вы верите, что я способен на подобное? – произнес он едва слышно.

– Вы должны рассказать мне, как все обстояло в действительности.