— Да-да, Лариса Николаевна сама оформляла документы.

— Она не объяснила, почему решила продать свой дом? В ее возрасте уезжать из такого райского уголка, с насиженного места в никуда как-то страшно.

— А какой возраст? Она моложе меня. Ей не больше пятидесяти. А потом, мы заплатили хорошие деньги, и она собиралась покупать квартиру в Москве. Сначала она не хотела продавать дом, а желала его обменять на Москву, но ее подруга уговорила. За деньги можно купить квартиру в любом районе. Обмен ограничивает возможности. И мы набавили цену. Сейчас так трудно купить теплую дачу в ближайшем Подмосковье.

— Но зачем вообще уезжать в Москву?

— Она хотела жить рядом с подружкой. Лариса Николаевна не совсем здорова, а подруге сюда тяжело ездить. Она работает и не может часто мотаться туда-сюда.

— А как зовут ее подругу?

— Этого я не знаю. Она упоминалась вскользь. Лариса Николаевна не очень-то разговорчивая женщина.

— А где вы ей передавали деньги?

— У нотариуса. Он заверил документы, поставил печать, и мой муж передал Ларисе деньги.

— Вы мне не подскажете адрес нотариальной конторы?

— Недалеко от Курского вокзала на улице Чкалова. Номер дома я не помню, но там висит мемориальная доска Давиду Ойстраху. Серое здание. Заходите в арку, и тут же направо. Полуподвальное помещение. Там есть табличка.

— Вы можете показать мне купчую с печатью?

— Конечно, — женщина улыбнулась. — Странно. При чем здесь нотариус. Мы живем здесь второй год, и все нормально. Вы перегибаете палку со своим следствием.

Я даже не понял, о чем она говорит. Будто меня поймали за руку, когда я залез в чужой карман. Однако хозяйка мило улыбнулась, и я немного успокоился. Она взяла с комода шкатулку, поставила ее на стол и открыла. В красивой резной коробке хранились все документы, которыми может обзавестись человек за долгую жизнь в бюрократическом государстве. Мы нашли, что искали.

— Я вижу, вы предусмотрительны, у вас есть ксерокопии. Могу я попросить одну из них, если вам не очень жалко.

— Ну если это для дела, то берите. Мой муж человек предусмотрительный.

Я взял копию купчей и убрал в карман.

— И еще один вопрос. Вы помните, как выглядел нотариус?

— Конечно. Очень милый и обходительный молодой человек. А самое потрясающее, что один глаз у него голубой, а другой карий. Я смотрела на него и не могла понять, какой цвет ему больше подошел бы, если они стали бы одинаковыми. Нет. Оба хороши.

Я встал и поблагодарил хозяйку за помощь.

— Скажите, а есть надежда, что ее найдут? — задала вопрос женщина.

— Кого? — удивился я

— Ларису Николаевну.

— А разве она пропала?

— Так вы не из милиции?

Тут я быстро сообразил, в чем дело, и попытался выкрутиться:

— Нет, я из прокуратуры. Мы занимаемся квартирными аферами, а не розыском. У вас уже была милиция?

— Да, полгода назад. Кто-то уже разыскивал Ларису Николаевну. Она пропала. Кажется, мы были последними, кто ее видел. Подождите секунду.

Женщина ушла в другую комнату и через минуту вернулась с фотографией.

— Вот, возьмите. Это ее фотография. Она висела в рамочке на стене, и когда Лариса уехала, то забыла ее забрать. Я фотографию спрятала, а когда приехала милиция, то не смогла ее найти. Только потом на нее наткнулась. Кажется, ее разыскивала страховая компания, но точно сказать не могу.

— Спасибо. Она ушла от вас с большими деньгами, и после этого ее никто не видел. Похоже, тут все ясно.

— Не совсем так. От нотариуса мы приехали на дачу все вместе. Лариса отдала нам ключи и показала, какой ключ от какого замка.