Двойник Крэев опять постучал по айфону.

— Это?

Мур воззрился на раскладной чиппендейловский столик.

— Никогда не видел, ей-богу! Это не мои фотографии. Я ничего такого не снимал.

Сын старика сунул руку под пиджак и извлек то, что оттопыривало полу. Это были электрические щипцы для завивки.

— А как насчет этого, мистер Мур?

— Да я в глаза их не видел! Честно!

— Точно такими пытали мою тетю, — сказал Лукас Дейли. — Ее мучили, чтобы узнать код сейфа и банковские ПИН-коды. Как думаешь, тебя они тоже разговорят? Нам нужны от тебя кое-какие имена. Начни с тех, кто ограбил дом тети Эйлин на Уитдин-Роуд.

— Лукас! — предупредил старик. — Без насилия. Мне это не нужно. Хватит. Я так не работаю.

— Честно, сэр, я не знаю никаких имен, — с пробудившейся вдруг надеждой обратился к нему Рики Мур.

— Иди спать, отец, — сказал Лукас Дейли.

— Никакого насилия, ты понял? — повторил старик.

— Иди спать. Позволь мне самому с этим разобраться.

— Мистер Мур, мне лишь нужны имена людей, сделавших это с моей сестрой, — сказал старик и, повернувшись, вышел из холла.

Мур посмотрел на Лукаса Дейли, потом уставился в пустое, ничего не выражающее лицо Апологета.

— Мой отец, мистер Мур, человек мягкий, так что мы заберем вас отсюда. Вряд ли ему придется по вкусу то, что мы собираемся с вами сделать — освежить вашу память, понимаете?

Рики Мур заверещал от ужаса, когда его толкнули к двери. А еще через секунду почувствовал, как повлажнели вдруг брюки.

Он обмочился.

23

Когда-то, когда она еще жила нормальной жизнью, Саре Кортни нравились пятничные вечера. Начало уик-энда, можно расслабиться, посмотреть какую-нибудь ерунду по телевизору, «Большого брата» или еще что-нибудь, а затем, в десять вечера, грязное, похабное шоу по четвертому каналу. Все это кануло в Лету. Теперь вечер пятницы означал лишь то, что ее муж, Лукас, придет домой более пьяным, чем в любой другой вечер недели. Если вообще придет.

Она вздрогнула и тут же проснулась. По телевизору, с приглушенным звуком, шел какой-то старый фильм. Питер Селлерс в роли инспектора Клузо, стоял в офисе Герберта Лома. Было полтретьего ночи. Сверху, из комнаты ее строптивого тинейджера-сына, неслись кошмарное «бум-бум-бум» хеви-метал и звуки скрипящих кроватных пружин. Уловила она и слабый запах марихуаны. Только этим Дэмиен в последнее время и занимался. Слушал ужасную музыку, ловил кайф и мастурбировал.

Исполненная сознанием супружеского долга, она приготовила Лукасу ужин, разогрела к восьми вечера, когда, по его заверениям, он должен был явиться, и с тех пор так и держала в теплой духовке. Она услышала звук открывающейся двери, удар о стену — стопор давно уже вылетел из лунки в полу и так и не был возвращен на место, — а затем тяжелые, неуклюжие шаги мужа.

Шаги остановились, едва он вошел в просторную, с минимальным количеством перегородок жилую зону их уютного дома на Ширли-Драйв в Хоуве. Дома, в котором они все еще жили лишь благодаря ее заработку, уходившему на выплату ипотеки.

— Какого хрена ты сделала со своим лицом? — невнятно пробормотал он и шмыгнул носом.

— Мы уже обсуждали это вчера вечером. Твой ужин в духовке, — ответила она.

— Я спросил, какого хрена ты сделала со своим лицом?

— Ты что, глухой? Говорю же, мы обсуждали это вчера вечером. Ты просил приготовить поесть к восьми.

— Прекрати игнорировать меня, дрянь. Мне нужно было разобраться с делами. Понятно? Мою тетку убили, помнишь? Где вообще твое сострадание? — Он хлопнул себя по животу.