Когда Анна вошла, императрица-мать изучала одну из пластинок формы, которых на столике перед ней лежало не меньше десятка. Подняв на девушку взгляд, Тарлиза два или три мала на нее смотрела, затем отложила форму в сторону:

— Что-то случилось? — произнесла она негромко.

— Я думаю… да…

— Илианора? — веки могущественной тут же наморщились.

— С ней все хорошо, она здорова! — поспешно заверила Анна, стараясь не прятать глаз. Несколько схождений назад она стала главной воспитательницей младшей принцессы, а потому от безопасности и благополучия одной из потенциальных наследниц зависели и ее личные благополучие и безопасность. — Просто…

— Да не мнись ты, как академка перед хиром! — как всегда, терпения леоны хватило ненадолго. — В чем дело?!

— А…

— Пелена стоит! Говори!

Убедившись, что их не подслушают, Анна выдохнула:

— Мне кажется… кажется, она может колдовать.

— Я думала, она давно уже катастрами пользуется, — ответила Серанора спокойно. — Девочка смышленая.

Анна мотнула глазами вправо-влево. Она и сама хотела бы, чтобы речь шла о том, что Илианора быстро учит дразнилки.

— Нет, я имела ввиду… колдовать без артефактов.

Всего опыта старейшей представительницы Императорского Дома не хватило, чтобы осмыслить услышанное быстрее, чем за один полный лист.

— Сколько раз ты это видела? — быстро спросила могущественная.

— Пять или шесть, я сначала думала…

— Кто еще знает?

— Когда это происходило, там только я была, но я не уверена что…

— Ясно.

Тарлиза сделала Анне знак замолчать. Задумалась. Девушка почти физически ощущала, как в голове матери-императрицы одна за другой проносятся десятки разнообразных мыслей, идей. Как она сопоставляет факты, выстраивает логические цепочки, намечает планы. Серанора Тарлиза не занимала в империи официальных должностей, но степень влияния этой женщины нельзя было преувеличить. Утратившей былую славу Семье Герон на редкость повезло, что Анну приняли в личные помощницы могущественной. Еще до того девушка искренне восхищалась матерью — императрицей. Позже к юношескому обожанию добавилась толика опаски — Тарлизу при всем желании не получилось бы назвать терпимой или снисходительной.

— Леона Тарлиза, — произнесла девушка после небольшой паузы. — Это еще не все.

Могущественная снова обратила взгляд на нее. Анна тут же продолжила, не желая испытывать терпение:

— Помните, я вам рассказывала, что Ила разговаривает сама с собой, когда играет?

— И?

— Да, многие дети так делают! — поспешно прикрыла глаза девушка. — Но если раньше она просто что-то бормотала, то теперь…

Она все же замешкалась, не зная какие лучше подобрать слова…

— Анна! — Серанора хлопнула ладонью по столу. — Реган в свидетели! Еще одна пауза — я сорву ветку вот с этого куста, и ты полсхождения своей шикарной задницей к стулу притронуться не сможешь!

— Она стала постоянно разговаривать, — заговорила девушка, выдохнув. — Она говорит, потом замолкает, будто выслушивая ответы, потом снова говорит. Причем с… «кем — то» она говорит на нессе, еще с «кем — то» на онорском. И на саре тоже старается, хотя у нее пока не очень получается. Это… это не выглядит, как обычные игры. Она может очень долго смотреть в одно место, хотя там ничего и нет… И не просто смотреть, а с интересом, будто там объемную передачу с пьедестала показывают.