– В деле есть нечто щепетильное?

– Я бы не назвал это щепетильным. – Ланди говорил как человек, который тщательно подбирает слова. – Скажем так: на нас оказывают давление, чтобы мы установили, что это именно тот, на кого мы думаем. Завтра скажу вам больше. Мы собираемся у устричного промысла, но найти это место непросто. Вышлю указания электронной почтой, но имейте в виду, что в этой местности от спутниковой навигации толку мало. Потребуется время, чтобы нас найти.

Когда собеседник закончил разговор, я остался сидеть, глядя в пространство. Инспектор явно не хотел говорить по телефону всего, но я не мог представить, что осталось недосказанным. Вариант с самоубийством мог требовать деликатного подхода, особенно в обращении с родными, однако полицейские чины, как правило, не настолько застенчивы.

Ладно, скоро все узнаю. Включая, почему они хотят, чтобы я присутствовал при вылавливании тела. Даже если Ланди прав и тело находилось в устье несколько недель, пока непонятно, почему полиции требуется помощь судебного антрополога, чтобы вытащить его из воды. Обычно моя работа начиналась, когда труп привозили в покойницкую.

Однако спорить я не собирался. В первый раз за долгое время меня позвали на консультацию, так что можно надеяться, что официальное отношение ко мне смягчилось. И слава богу. Внезапно даже перспектива дружеского обеда у Джейсона и Анжи показалась не такой неприятной. Предстоит долгая дорога в Котсуолдс, но отдых не займет целый день. И меня поймут, если я немного опоздаю.

Настроение поднялось, чего не случалось последние месяцы, и я отправился собирать вещи.

Проснулся я вялым и больным. И решил бы, что такое состояние вызвано легким похмельем, если бы накануне вечером выпил больше одной бутылки пива. Но после горячего душа и быстрого завтрака почувствовал себя лучше, и все мои мысли были заняты предстоящим днем, чтобы беспокоиться о чем-либо ином.

Утренние дороги казались мирными. Прибрежные болота Эссекса находились недалеко от Лондона. Унылые города в низинах и сельские районы вели постоянную борьбу с морем и нередко терпели поражение. Я не был знаком с юго-восточным побережьем, а инспектор Ланди сопроводил свои инструкции в электронном письме просьбой, чтобы я выехал заблаговременно. Сначала я решил, что он перестраховывается, но, взглянув в Интернете на карту эстуария реки Солтмир, убедился, что полицейский прав. Путаница проливов и солончаков, о которой упоминал инспектор, носила название Бэкуотерс и представляла собой граничивший с устьем лабиринт проток и канав. На фотографиях со спутника они напоминали питающие артерию капилляры, до большинства из которых можно добраться только на лодке. Но только не в отлив, когда вода спадает, обнажая бесплодное грязевое пространство. Дорога, по которой мне предстояло ехать, шла по краю, но казалась узкой и извилистой.

По мере того, как светлело впереди небо, тускнел экран спутникового навигатора. В стороне замаячил силуэт нефтеперегонного комбината на острове Кэнви – усеянные сверкающими огнями черные геометрические формы. Машин на шоссе прибавилось, но затем я свернул на боковую дорогу, и они исчезли – я снова ехал один навстречу разгорающемуся рассвету.

Вскоре выключил навигатор, полагаясь только на указания Ланди. Пейзаж походил на плоский лист бумаги, помеченный только зарослями боярышника и редко – домом или амбаром. Следуя инструкциям инспектора, я проехал через стоящий у горловины русла небольшой, унылый на вид городок под названием Кракхейвен. Миновал отделанные галечником бунгало и каменные коттеджи и оказался у бухты, где в грязи под углами друг другу лежали покрытые коростой рыбацкие лодки и траулеры, дожидаясь высокой воды, чтобы снова обрести достоинство и смысл.